«Мне следовало бы помнить, что это сон, – подумала она. – Но нет, я чувствую себя абсолютно проснувшейся и бесстыдно наслаждаюсь этим!
По другую сторону стола сидит Кристер… Свечи отражаются в его счастливых глазах. Он вновь и вновь смотрит на меня и ободряюще улыбается. И так легко и приятно улыбаться ему в ответ».
Когда с десертом было покончено, Молин дал знак всем собраться в одном из салонов. Здесь был и Томас, отец Кристера, с которым она однажды давным-давно познакомилась на курорте Рамлеса, но не смогла поговорить, ибо вмешался дядя Юлиус. Он сидел, откинувшись, в удобном кресле, и все суетились вокруг него, в том числе и мать Кристера, которую Магдалена немножко побаивалась. Ну разве может молодая девушка быть матерью такого взрослого мужчины? А ее глаза…? Этот цвет! Почти такой же мистический, как у великана Хейке. Тула – так ее звали – производила впечатление человека, с трудом вписывающегося в условности жизни. Она, разумеется, мила, но чувствуется, что очень своенравна. И словно находится где-то не здесь.
Магдалена была слегка шокирована, осознав, что под словом «здесь» подразумевала не это собрание, а «этот мир».
Что за ужасная мысль!
Внезапно безобидной болтовне за столом пришел конец, и мысли Магдалены потекли в другом направлении.
Тон задал полицмейстер:
– Магдалена, прости нас, что уже в первый вечер набрасываемся на тебя с расспросами, не дав толком отдохнуть. Но понимаешь, дело не терпит отлагательств. Мы должны арестовать доктора Берга, пока он не заподозрил неладное. А для этого нужно четко сформулировать обвинения. Скоро ему сообщат о твоем побеге. Сюда спешат твои родители и кузина, но нам неизвестно, где именно они сейчас. Поэтому во-первых: должна быть причина, почему тебя заточили в приют. Они никогда не называли ее?
Магдалена поискала глазами спасительный взгляд Кристера, а найдя, успокоилась и собралась с духом.
– Нет, – жалобно произнесла она, ибо даже энергичное кивание Кристера не могло настолько мобилизовать ее внутреннюю силу. – Доктор Берг и дядя Юлиус были единственными, кто что-то говорил. Сначала, что я больна, а потом, что я слабоумная и нуждаюсь в лечении.
– А твои родители ничего такого не говорили?
– Только, что я ем очень мало.
– И тебя засадили в этот приют? – с негодованием изрекла Тула. – Где кормят ровно столько, чтобы не умереть с голоду! Ну и логика!
– Я знал Магдалену все первые тринадцать лет ее жизни, – сказал Молин. – И всегда думал, что она необыкновенно смышленая девочка. Если она слабоумна, то и мы все тоже.
