— Поэтому я и могу понять, каково приходится вам. Я не напрашиваюсь, чтобы вы рассказали об этом именно мне, но можете быть уверены, я никому об этом не расскажу.
— Где ты научилась так хорошо говорить, Хильда? И так умно!
Она смутилась.
— Моя мать меня многому научила. Я всегда старалась быть похожей на нее. Я думаю, когда человек умирает, он передает другому свои лучшие качества, чтобы добро не пропадало.
— Прекрасная мысль.
Оба замолчали. Возможно, оба думали о том, что из душевных качеств Юля Ночного человека мало что можно было перенять.
— Что же произошло с вашим братом? — тихо спросила она.
— Он был одним из «меченых» Людей Льда. Он ничего не мог с собой поделать. Но он пытался отделаться от меня, это он… Нет, я не хочу очернять его.
Маттиас с трудом собрался с мыслями.
— Извините, — сказала Хильда, — мне не следовало спрашивать об этом. Но теперь я понимаю, что вы не такой безоблачно счастливый, каким кажетесь со стороны.
— Нет, я совсем не такой. Так что ты понимаешь теперь, почему я не могу на тебе жениться. Я не могу втягивать жену в свою преисподнюю.
— Но, я думаю, женщина сочтет для себя прекрасной задачей успокоить вас! — пылко воскликнула она. — Думаю, что это именно женская задача! Ведь женщина хочет представлять для мужа подлинную ценность, и я уверена, что женщины могут вынести все, что угодно, ради любви!
Он улыбнулся.
— Я не думал, что ты так хорошо знаешь женщин.
— Но я знаю себя!
Маттиас положил руку ей на плечо.
— Так что ты теперь знаешь, что у тебя есть поклонник. На этом мы, я думаю, и остановимся.
— Эли говорила о тоске, — мечтательно произнесла она, — что это самое красивое, что может быть.
— Красивее, чем любовь?
— Этого она не говорила. Она говорила, главным образом, о тоске по чему-то… Но, я думаю, она права. Я знаю, что такое тоска. Она болезненна — и она обогащает. Вы тоже знаете это, не так ли? Знаете, как она переполняет человека, так что тот начинает чувствовать вокруг себя пустоту, словно все уходит в глубь него самого — земная красота, человеческая дружба… все это безысходно пребывает в нем самом. Вы тоскуете о том, чтобы кто-то разделил с вами печаль, но считаете, что не имеете на это права.
— Да, это так.
— Было очень любезно с вашей стороны поговорить со мной, это принесло мне огромную радость, надеюсь, что вы когда-нибудь найдете того, кто вам дорог.
— Ты думаешь, этим человеком не можешь быть ты?
Она вздрогнула.
— О, нет, ни в коем случае! Разве можно ставить нас рядом? Я уже говорила об этом господину Андреасу и повторяю вам: я совершенно готова прожить жизнь в одиночестве.
