Вольден слышал скандальную историю о недельном пребывании этого мальчика в школе два года назад. После этого никаких скандалов не происходило. Может быть, они содержали его в клетке?
Быстро взглянув на фрекен Кристерсдаттер, он понял, что все это не случайно. Он слышал, что она собиралась стать диакониссой. Да, это ей очень подошло бы. Ее внешность и то, как она присматривала за мальчишкой, говорили об этом. Хотя его представления о том, как должна выглядеть диаконисса, были весьма туманны.
Они подошли к церковной ограде, он открыл перед ней калитку.
И тут же они, не сговариваясь, сбавили скорость из-за уважения к этому месту.
— Итак, — сказала Малин, и это было первое слово после того, как они покинули коммунальное правление. — Где же вы собираетесь учинить разгром?
Стоит ли его все время дразнить?
Но ведь он тоже мог огрызаться в ответ!
Он не ответил ей. Он еще не привел ее на то самое место.
Желтые листья шуршали у них под ногами. Красиво было осенью, особенно на кладбище, обсаженном кленами и другими лиственными деревьями, названия которых он не знал. Но зачем ему, с его профессией чиновника, было знать названия деревьев?
Малин вздрогнула. Краем глаза она заметила маленькую тень, промелькнувшую среди высоких надгробий, перебегающую от одной могилы к другой, по мере того как она и Вольден шли дальше.
И она принялась лихорадочно говорить о чем-то, стараясь отвлечь внимание Вольдена.
— Эта церковь была построена в 1200-х годах. В ней…
— Речь идет теперь не о церкви, — сухо оборвал он ее.
Малин ужасно боялась, что Ульвар что-нибудь натворит здесь. И хуже всего было бы, если бы она позвала его. Он бы никогда не простил ей того, что она обнаружила бы его. У него не было ни малейшего чувства юмора по отношению к самому себе.
Вопрос был только в том, как поведет себя Вольден, увидев его.
Ульвар был способен сделать все что угодно.
Вольден остановился.
— Вот эти могилы будут снесены, — сказал он. При этом он указал в сторону могил Людей Льда.
— Ага, я так и думала, — сухо заметила Малин.
— Вы можете назвать хоть одну разумную причину того, что мы не должны сровнять их с землей, не пускаясь в надуманную сентиментальность? — спросил он.
— Я могу назвать множество таких причин. Давайте начнем со склепа!
— Он не в счет.
— Но история начинается именно здесь. У вас есть ключ?
— У меня при себе все ключи.
С этими словами он направился широким шагом к склепу, всем своим видом демонстрируя недовольство.
