-- Был момент, когда наверху вдруг решили отдать территорию под показательный детский дом, -- рассказывал мне адвокат Леонид Ойрих. -Директором назначили партработника Александра Перова. До этого он ведал территориальным курортным управлением. Мы с ним были приятелями. Благодаря ему на сталинской даче и мне удалось побывать.
-- Обстановка была?
-- Нет, все из дома уже вывезли, охрану сняли, даже свет отключили, поставили сторожа. Перов очень гордился новым местом работы, аж глаза у него горели. Посадил нас с женой в свою "Победу" и повез показывать дачу Сталина. Помню, машину оставили у ворот, прошли два забора, между ними бегали немецкие овчарки. По дому и по дорожкам мы ходили с фонарем. Комнаты были пустые. В саду стояли мангалы: на них вождю готовили шашлык. Перову в это время велели заняться комплектовкой мебели для детдома. Ее заказали на фабрике в Риге, и мебель уже начали завозить.
-- Но ведь никакого детдома не открыли?
-- Через два месяца высокое начальство передумало, и в хозяйственном управлении Кремля ключи у Перова отобрали.
Так новые лидеры и не решили дилемму, что с домом Сталина делать. Почему ни сам Хрущев, ни один из них не переселился на шикарную сталинскую дачу? Сделать это было не просто. Там остался их смертельный страх. К тому же все они выглядели мелковато на фоне хозяина. Репутацию марать не стыдно, она уже давно в грязи. Общественности тоже не боялись. Видимо, стать посмешищем в глазах коллег было неловко.
Сталинский дом для лидеров новой волны еще и морально устарел и просто оказался мал. Повидав Запад, все они хотели иметь комфорт более современного уровня. Скромность в личной жизни и походный аскетизм террористов, всегда готовых накинуть шинельку и смыться, стали ненужными. Не пьяная гульба с танцами под патефон, а эффектные приемы "в соболях" потребовали другой архитектуры. Дачи последующих руководителей располагаются в неприкосновенных лесах, подальше от центра города.
А город Кунцево с исчезнувшим селом Волынское, в котором бывал Гоголь, и реку Сетунь, идущую понизу Вознесенского леса, и древнее село Очаково, владение поэта Хераскова, и ряд прилегающих деревень, -- словом, всю эту древнюю окрестность, включая сталинское имение, Хрущев росчерком пера присоединил к Москве.
За годы после Сталина Минское (раньше Можайское) шоссе, построенное на костях сотен тысяч заключенных, перерубила широченная Минская улица. Шоссе в этой части назвали проспектом Маршала Гречко, а может, и опять переименовали. Минскую улицу местные жители одно время звали Хрущевским шоссе. Перерезала эта новая улица и нелюдимую дорогу, идущую лесом вдоль Поклонной горы к сталинскому имению. Лес остался, но вокруг началось запрещенное тут при хозяине жилищное строительство.
