Сначала ребята устроили гнездо ворону. Строительный материал был под рукой — в головах на нарах лежала солома. Из неё они сделали мягкое гнёздышко. Ворон каркал, цеплялся клювом за рубаху — не хотел покидать тёплое местечко на груди у Карпухи. А когда его всё же посадили в соломенное гнездо, он успокоился, поджал подбитую лапку и принялся чистить левое крыло, на котором виднелась запёкшаяся кровь. Карпуха накрыл гнездо кепкой и подошёл к брату, стоявшему у зарешеченного окна.
Они по очереди подтянулись на руках и выглянули во двор. Уже темнело. За окном стоял часовой с винтовкой.
— Бах! Бах-бах! — выстрелил в него Федька.
Часовой не услышал — рама за решёткой была двойная, с толстыми стёклами.
От окна мальчишки перешли к двери.
— Куда? — предостерегающе спросил отец.
— Оставь их! — вмешалась мать. — Лучше думай, где лошадь взять!
— Лошадь не придумаешь.
Мать повысила голос:
— А голова на что?
— Да я тебе говорю: хоть пять голов — лошадь не придумаешь! Это тебе не сказка.
— Как твоя — и тысячи мало!
— Своей и придумывай!
Федька заглянул в окошко, прорезанное в двери. Посмотрел налево, направо. Никого. Пусто в коридоре.
— Подсади-ка! — попросил он брата.
Карпуха был на два года младше Федьки, но братья во всём старались держаться наравне. Так уж они договорились между собой, чтоб никому не было обидно. Карпуха присел на корточки, а старший брат встал ему на плечи и, засунув руку в окошко, обшарил дверь с той стороны. Когда его пальцы нащупали засов, в коридоре послышались голоса. Федька быстро спрыгнул с Карпухи и оттащил его от двери.
В окошке появились глаза и нос молодого матроса.
— Эй, смертники! Принимайте! — сказал он.
— Сам ты смертник несчастный! — крикнула мать. — Мало я тебе всыпала?
В окошке показались две кружки с кипятком. Братья взяли их и поставили на нары. Матрос подал ещё две кружки и четыре куска хлеба.
— Гони пятый! — потребовал Федька.
— Какой пятый? — удивился матрос.
— На ворона!
Матрос спросил серьёзно:
— А на мышей не надо! Их тут полно!
— Гони, а то орать будем! — пригрозил Федька и в самом деле заорал, будто его режут.
Заорал и Карпуха. Не переставая кричать, оба брата вдобавок забарабанили в дверь руками и ногами. Матрос что-то говорил им через окошко, потом исчез и быстро вернулся с пятым куском хлеба. Мальчишки закрыли рты.
После еды мать и отец улеглись на нарах. Легли и братья. В камере стало темно. Федька сразу затих, а Карпуха ворочался с боку на бок и долго слушал, как отец с матерью обсуждали будущее житьё-бытьё. Непредвиденная и неприятная задержка мало их беспокоила. Больше всего они думали о том, как устроятся на новом месте. Они снова говорили о лошади, о хлебе, об огороде. Карпуха уснул, так и не дождавшись конца этих разговоров.
