Стоило ей прочесть переданную Навреном поэму один-единственный раз — и текст
исчез из блокнота, словно растаял. Он продолжал жить только в памяти Сарри.
Дождавшись возвращения на вахту невролога, она поспешила к Наврену. Прежде
чем она открыла рот, он заявил:
— Я тебе ничего не давал. Если ты станешь утверждать обратное, я рассержусь.
Он мастерил какое-то устройство, скорее всего, собственной конструкции. В
мастерской было шумно и тесно от приборов, но кроме них двоих, здесь не было
ни души. Тем не менее что-то принуждало Сарри то и дело оглядываться через плечо.
— Я ожидал от тебя большего, Сарри. — Он продолжал сборку. — Славный Голос
взирает на Вселенную чужими глазами. Я прав? Смотри мне в глаза! Посмотри и
скажи, что я вижу.
Она ненавидела его.
— Оставь меня, — простонал он. — Убирайся! Не мешай работать.
Они достигли живого моря строго по расписанию.
Успех был отмечен короткой праздничной церемонией: Наставники поблагодарили
живых существ за усердную работу. Насыщенная жизнью вода сама поднялась на
два километра, далее была перекачана мощными насосами в изолированные трубы,
а оттуда — в специально опорожненную емкость из-под горючего и в аквариум
Лильке. В лаборатории столпились члены команды, чтобы взглянуть на плоды
своих усилий. Один из фукианов, умудрившийся протиснуться в узкий проход,
утверждал, что видел слабое свечение.
— Пить надо меньше! — заявила ему Лильке. Коллега, чей организм не выносил
этанола, был поставлен на место.
Незанятые в эксперименте представители органической жизни сгрудились в
проходе и повели излишне громкий разговор. Генетик, стараясь не обращать на
них внимания, приступила к первым опытам.
Вода была обжигающе холодной и богатой химическими элементами, что
предсказывалось заранее, однако в ней обнаружилось много свободного
кислорода. Последнее оказалось многообещающей неожиданностью. Наврен, не
отходивший от своей возлюбленной, сказал:
— Невозможно!
Потом начал, посмеиваясь, предлагать объяснения. Каталитическая реакция
между водой и ионами металлов? Или: взаимодействие воды и горячей магмы?
Или: это вода и жизнь?
Эджи, верный своей роли, оставался в лаборатории. Он стоял почти без
движений, с застывшей маской полного доверия и удовольствия от
происходящего.
Обнаружить жизнь не составило труда. Неожиданностям не было числа. Биомасса
оказалась в двести — триста раз внушительнее, чем предполагалось. Еще
удивительнее были местные жизненные формы. Пойманные окуляром
стереомикроскопа, они превратились в объемные фигуры, повисшие в воздухе над
центральным столом лаборатории. Лильке вскрикнула, как от боли. Бактерии
метались в капле, словно ожившие зернышки, испуская свечение, будто
светлячки. Даже Сарри, застрявшая в узкой двери, знала, что это означает:
перед ними были микробы неведомой разновидности, обладающие совершенно
непонятным метаболизмом, позволяющим свободно расходовать энергию.
