Глаза, в дрожащих ручках свой платок
Свернув, как дети, в маленький комок,
И слушает, и горько-горько плачет:
«Ну что же, Бог с ним, ничего не значит.
CXI
Пусть он не прав, я все перенесу…»
Сергей, смотревший с нежностью глубокой
На бледный, лик, на светлую косу,
На милую, печальную красу,
Теперь глядит так злобно и жестоко,
Как за слезою катится слеза,
И красные, опухшие глаза
СХII
Ему не нравятся. Уж в сердце глухо
Вражда заговорила, — скука, лень
И отвращенье: так в осенний день
Бывает пыльно, ветрено и сухо;
И хоть бы капля чувства, хоть бы тень…
В душе он ищет жалости напрасно:
В ней все так жестко, холодно и ясно.
CXIII
«Ты разлюбил меня, Сережа?» — раз
Бедняжка молвит; ждет она лишь слова,
Одной улыбки, взора милых глаз,
Чтоб верить вновь и все простить тотчас,
Ему на шею броситься готова…
Сергей со злобой начал говорить,
Что он ее не в праве разлюбить.
CXIV
И как могло сомненье в ней явиться?
Ведь, кажется, вопрос решен; она
Уверенною быть вполне должна,
Что не раздумал он на ней жениться…
И Вера слушает, как смерть, бледна,
И только очи широко открыты,
Какой-то мертвой дымкою покрыты;
CXV
Их взор безжизнен, сух и воспален,
В Забелине кипело чувство злое;
«Как этот взгляд, — с досадой думал он, —
Невыразителен и неумен;
В нем что-то глупое, совсем тупое…»
Поняв, что уж ничем нельзя помочь,
Ему писала Вера в ту же ночь:
CXVI
«Я разлюбила вас, и не желаю
Притворствовать. Запомните, Сергей,
Хотя могли вы быть ко мне добрей,
Я вас ни в чем, ни в чем не обвиняю
И лишь прошу уехать поскорей.
Ведь искренность для нас всего дороже,
А вы не любите меня, — я тоже.
СХVII
Молю тебя, мой милый, уезжай,
Я требую, ни дня не медли дольше;
Но, возвратясь в родной, далекий край,
Хоть изредка про Веpy вспоминай.
Я буду за тебя молиться… Больше
Не встретимся мы на земном пути;
Да сохранит тебя Господь, — прости!»
CXVIII
Как плакал он, письмо ее читая,
От жалости не к Вере, а к себе…
Достиг он цели, победил в борьбе
И утолил тщеславие. Пустая,
Ничтожная победа, что в тебе?..
Бесцельное свершил он преступленье,
Навеки стыд в душе и угрызенье.
CXIX
Сумел любовь рассудком он убить.
Что пользы в том? Увы, за свежесть чувства,
За каплю нежности, за дар любить,
Как любят дети, просто, без искусства,
За тот порыв, дающий силу жить, —
Он отдал бы, раскаяньем томимый,
Свой гордый ум, — свой ум непобедимый.
СХХ
Он молод, впереди вся жизнь, в нем кровь
Кипит, а уж в сознанье холод вечный…
