Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз | страница 53
— Ах, да надень же ты ее наконец! — не выдержала Галинда. Эльфаба уступила ее напору. Шляпка, о которой шел спор, была прелестным творением лучших модисток с Пертских холмов с оранжевой ленточкой и желтой вуалью, которую можно было опускать на разную длину. Она принадлежала к тем подчеркнуто женственным вещицам, которые мальчишки напяливают на себя, когда изображают девчонок. На другой голове она смотрелась бы нелепо, и Галинда готовилась уже прикусить губу, чтобы не захохотать, но на Эльфабе — ах! — на ее зеленой точно стебель голове шляпка расцвела редкостным цветком.
— Ничего себе! — воскликнула Галинда. — Даты красавица!
— Грешно обманывать. У нас есть зеркало?
— Конечно. В ванной на этаже.
— Только не там… Еще увидят.
— Ну, тогда встань так, чтобы не загораживать огонь от камина, и посмотрись в оконное стекло.
Обе девушки стали всматриваться в отражение, за которым бушевал дождь. Вдруг из тьмы возник разлапистый кленовый лист, похожий на тупоконечную звезду, и прилип к отражению Эльфабы — туда, где сердце.
— Удивительно, — призналась Галинда. — В тебе, оказывается, есть странная, необычная красота. Я и не подозревала.
— Сюрприз, — отозвалась Эльфаба и спохватилась, залилась стыдливым румянцем. — В смысле, для меня сюрприз. А так — какая это красота?
— Действительно, разве я в ней что-нибудь понимаю? — с притворной скромностью сказала Галинда, и девушки расхохотались.
Отсмеявшись, Эльфаба сорвала с себя шляпу, убрала ее в шкаф и опять взялась за книгу.
— Так что читает наша красавица? — не отставала от нее Галинда. — Я серьезно, зачем тебе эти проповеди?
— Мой отец — священник, — объяснила Эльфаба. — Вот я и решила разобраться.
— А почему бы не спросить у него самого?
Эльфаба не ответила. Ее лицо приобрело застывшее, хищное выражение, как у совы, завидевшей мышь.
— Ну и о чем они пишут? Что-нибудь интересное? — не отступала Галинда. Делать все равно было решительно нечего, а спать не хотелось.
— Сейчас я читаю о добре и зле. Существуют ли они на самом деле.
— Фу, скукотища! Второе точно существует и зовется скукой, а священники — злейшие враги человечества.
— Ты серьезно?
Галинда редко задумывалась, всерьез она говорит или нет. Для нее главным был сам процесс.
— Прости, я не хотела обидеть твоего отца. Откуда мне знать: может, он самый живой и веселый священник на свете?
— Нет, я о другом. Ты действительно полагаешь, что зло существует?
— Я об этом не думала.
— Хорошо. Вот я тебя спрашиваю: как по-твоему, зло существует?