Как-то воскресным вечером, когда опекунши ушли на встречу староверов, Галинда повздорила из-за каких-то пустяков с Фэнни и Шень-Шень и, сославшись на головную боль, удалилась к себе. Эльфаба, завернувшись в коричневое одеяло, по своему обыкновению сидела на кровати и читала. Ее волосы спадали почти до самой книги, скрывая лицо. Прямо как платки у дикарок из народа винков на западе страны: Галинда видела их рисунки в учебнике антропологии.
— А ты неплохо устроилась, — впервые за три месяца обратилась Галинда к своей соседке.
— Наверное, — не отрываясь от книги, согласилась та.
— Яне очень помешаю, если посижу здесь у камина?
— Если прямо там, то будешь загораживать мне свет.
— Ах, извини, — сказала Галинда и отодвинулась. — Конечно, как можно читать, когда загораживают свет?
Эльфаба уже вернулась к книге и ничего не ответила.
— И о чем ты постоянно читаешь в этой книге? — не выдержала Галинда.
Эльфаба ответила не сразу. Она возвращалась к окружающему миру медленно, словно выныривала из глубокого пруда.
— Я читаю разные книги. В этой — речи отцов унионистекой церкви.
— Господи, да кто в здравом уме захочет такое читать?
— Не знаю. Я даже не знаю, хочу ли я их читать. Просто читаю — и все.
— Но зачем? Зачем, ваша невменяемость? Чего ради? Эльфаба подняла глаза на Галинду и улыбнулась.
— «Ваша невменяемость», значит? А что, мне нравится.
Галинда, ожидавшая совсем другого, беспомощно улыбнулась в ответ. За окном хлынул дождь. Порыв ветра сорвал щеколду и распахнул окно. Галинда бросилась его закрывать, а Эльфаба спрыгнула с кровати и отбежала в дальний угол комнаты, подальше от капель дождя.
— Дай-ка мой ремень от сумки, — попросила Галинда. — Я пока привяжу раму, а завтра попросим починить. Он на полке в шкафу. Да-да, за шляпными коробками.
Стоило Эльфабе достать ремень, как коробки высыпались из шкафа, и три яркие шляпы покатились по полу. Пока Галинда возилась с окном, Эльфаба убирала шляпы назад.
— Подожди, не убирай эту, — воскликнула Галинда. — Примерь.
— Ой, лучше не надо. — Эльфаба потянулась за коробкой.
— Да нет же, примерь, я прошу. Ну, смеха ради. Я еще не видела тебя ни в чем красивом.
— Я не ношу дорогих вещей.
— Брось, глупости! Надень хоть ненадолго. Тебя никто не увидит.
Эльфаба нерешительно обернулась и внимательно посмотрела на Галинду, которая все еще стояла на стуле у окна. Ее зеленое лицо над белой, не украшенной даже кружевами сорочкой почти светилось, прямые роскошные волосы спадали туда, где обозначилась бы грудь, не будь рубашка такой мешковатой. Что-то диковинное было в Эльфабе, звериное или Звериное. Она ждала, как ребенок в предвкушении первых сладких снов, которых ему всегда желали, но которых он никогда не видел, ждала недоверчиво, прислушиваясь к себе.
