Я понял, что коллега меня обошел.
Потом меня представили Павлову, благосклонно выслушали мое желание полететь на высадку десанта с лучшим экипажем – с целью написания очерка о вертолетчиках. Разрешили и порекомендовали экипаж Сурцукова.
– Как, будем его на Героя представлять? – спросил начпо у командира.
– Будем!.. – коротко ответил Павлов. …С Валерой мы встретились уже в редакции – оба полные впечатлений, эмоций, переживаний. После той командировки, уже в июле, он написал материал: «Три саженца на память» под рубрикой «На дальней "точке", у границы». Хотя правильней было бы сказать «…за границей». Радиотехнический батальон ПВО, в котором был Глезденев, находился в Афганистане. Но сей факт пришлось скрыть. Он рассказал о нелегкой службе на краю пустыни, о том, как с нуля, на голом месте налаживалась жизнь и быт, как в неимоверно трудных условиях офицеры, прапорщики и солдаты несли боевое дежурство. И самое поразительное, трогательное – люди сумели вырастить здесь деревья и не жалели никаких сил, чтобы сберечь их.
Однажды в этих дальних краях побывал генерал армии Ю. П. Максимов, в то время командующий войсками Туркестанского военного округа. Об этом случае напомнил Владислав Васильевич Стуловский: «Уж очень командующему понравилось, что тут, в голой пустыне, был выращен настоящий сад и декоративные деревья. "Я к вам журналистов пришлю, – сказал он. – Из "Фрунзевца". – "А он уже был у нас", – отвечают и показывают нашу газету: «Три саженца на память".
Все дальше и дальше в историю уходит примечательное время, в котором мы жили. Будто затмевается, покрывается густым илом, поднятым со дна перестройкой. Время славных исторических решений, так и не ставших реальностью, незаметно подступающего, словно приливная волна, кризиса в экономике и политике, разрастающегося, как опухоль, дефицита товаров, усугубленного афганской войной, снижения темпов развития. Все это, как помнит читатель, пытались «лечить» многочисленными постановлениями «о дальнейшем улучшении идеологической, политмассовой работы», «усилением воспитательных воздействий». То было время директив – они стали «кумиром» власть имущих, движущей силой, указующим перстом, рычагом и т. д. На местах тоже буйно процветала практика удельных указов, распоряжений, циркуляров. «Несть им числа…» Любопытно прикоснуться к омертвевшим приказам, директивам, сдуть пыль и взглянуть на пожелтевшие листки, дышавшие некогда грозной «исходящей» силой. В моей тетради остались разрозненные записи этих документов за 1982 год. В них – время.
