– Удачи, мисс Кэмерон, – как бы со стороны услышал Мэннерс свой собственный голос: в конце концов, он отважился развязать язык.
Она повернулась на каблуках и пленительным взглядом, сощурившись, посмотрела прямо ему в лицо. Ее настороженное выражение говорило о том, что она, по крайней мере, остерегалась незнакомцев.
– Спасибо, – через минуту ответила она кратко и недовольно, совсем не таким переливающимся колокольчиком-голосом, каким разговаривала со своими знакомыми.
Потом она ушла, робко ступая по грязному полю к стартовому столбу. Ее осторожность заставила Мэннерса улыбнуться. Он представил, что она будет целиком покрыта грязью еще до завершения гонки, независимо от того, закончит она ее или нет. Потом она исчезла в скоплении людей и лошадей.
«Какого черта такая женщина-леди как Эллин Кэмерон участвует в скачках, тем более в стипль-чезе?» – подумал Мэннерс. А она была леди. Ошибки быть не могло. В ней было нечто большее, чем ее поразительная красота и грациозные утонченные движения. Во всех ее манерах чувствовалась порода, и к тому же образованность и культура в обхождении. Это была тепличная роза в пустыне среди перекати-поле. Это была находка!
Женщина, на которую сразу же обратил внимание Джошуа Мэннерс, через мгновение уже сидела верхом на статном большом породистом жеребце шоколадного цвета, как нельзя более подходившем ей. В самом деле, выправка коня подчеркивала ее красивую осанку. Он был достойным представителем своей престижной породы. Жеребец норовисто мотал головой с чувством собственного достоинства. Он унаследовал породистую узкую морду, узкую спину и длинные сильные конечности. В его великолепном сложении чувствовалась сила. Он был рожден, чтобы побеждать!
Эллин Кэмерон склонилась к своему жеребцу, приведя его в готовность. Ее изогнутые маленькие губы неподвижно застыли, а глаза были устремлены вперед, на трек. Джошуа Мэннерс чувство-нал напряжение в каждой клетке ее тела. Возможно, и он, бесспорно, обрадовался этой мысли, у него будет возможность встретиться с ней в конце скачек и сделать ей предложение, пока она еще будет верхом на лошади. Наблюдая за решительной женщиной-жокеем, он вдруг понял, что это будет адская гонка.
Под видоизмененным костюмом Эллин не было заметно, как крепко она прижалась к Шейку. Эллин вся превратилась в слух в ожидании выстрела, с которого начнется гонка, и она чувствовала, что ее собственная энергия слилась в единое целое с энергией Шейка. Сердце ее готово было выскочить из груди, и в тот самый момент, когда она почувствовала, что больше не может ждать, прогремел выстрел.
