— я только теперь это понял как следует. Долой все обманы, все призраки! Долой грошовую мораль и жалкий здравый смысл, и долг, и рабский долг любви, преступный, бесчестный, унижающий! Долой все эти цепи проклятые! Не смиряться, не покоряться, чтобы заслужить рай на небе, а свести этот рай, это небо, на землю, поднять землю до неба — вот наша цель и цель всего человечества!
Душенька. Как хорошо. Господи! Как хорошо!
Михаил. Будем же вместе, друзья мои, и пусть весь мир на нас восстанет, — мы устоим!.. Подите сюда. девочки, ближе, ближе, ближе. Все вместе, — вот так… Никто не слышит?
Душенька, Варенька и Ксандра (вместе). Никто.
Михаил. Мы должны вступить в заговор…
Душенька, Варенька и Ксандра (вместе). В заговор?
Михаил. Да. в «тайное Общество», новое тайное общество, новый «Союз Благоденствия», для освобождения всех угнетенных и страждущих. В святое братство, в святую общину. Мы будем одно тело, одно существо блаженное. Но пусть это будет между нами тайною. Пусть никто об этом не знает. Никому не говорите. — слышите?
Душенька, Варенька и Ксандра (вместе). Не скажем. Миша, не скажем!
Михаил. Ну, а теперь давайте руки, руки вместе, — вот так. Поклянемся быть верными святому Союзу нашему во веки веков!
Душенька, Варенька и Ксандра (вместе). Клянемся! Клянемся!
Михаил. Возлюбим же друг друга, дорогие друзья мои! Осуществим небесную гармонию, которую мы уже чувствуем в наших сердцах…
На балконе появляется Митенька. Он сильно выпивши. Останавливается и слушает. Михаил, Душенька, Варенька и Ксандра так увлечены разговором, что не замечают Митеньки.
Михаил (продолжая). Помните то, что я вам говорил. Субстанциальная бесконечность — в нас во всех. Абсолютное тождество Субъекта и Объекта, абсолютное единство Бытия и Знания — Божественная субстанция…[16]
Митенька (входя в комнату). «Божественная Субстанция», — а там на конюшне, — чуки-чик-чик, чуки-чик-чик.
Михаил, Варенька, Душенька, и Ксандра (вместе). Что это? Что это?
Митенька. А это Федьку беглого сечь будут… Чувствительнейше прошу извинить, мои милые барышни… виноват, мадемуазель… Кажется, я немного того… как это по Гегелю, — с «объективным наполнением» за галстук… А Федька-то с гонором. И тоже вот тоже в своем роде отчаянный, бунтует, не желает «небесной гармонии». Ну, так вот, мои милые барышни, виноват, мадемуазель… Попросите папеньку, чтобы Федьку помиловал… А то как бы беды не наделал… А за сим чувствительнейше прошу… и честь имею… (Кланяется, идет к двери, на пороге оборачивается.) Да-с, господа. — на Федькиной драной спине — вся наша «небесная гармония».
