– Не надо, – перебил Порошина внимательно слушавший Павел. – Ведь это льстит он. Писал мне, когда я еще ничего не понимал.
– Автор объясняет, что, посвящая вам свою грамматику, он желал бы придать ей некое сияние от вашего имени, чтоб привлекла она российское юношество, – ответил Порошин.
– Ну и что, привлекла она?
– Да, Ваше Высочество, и не только юношей. По российской грамматике господина Ломоносова везде обучаются русские люди и воздают ему хвалу. По этой книге и вы, государь, родной свой язык познаете.
8 апреля состоялись похороны. День выдался теплый, солнечный; под непрестанный звон колоколов масса народа провожала в последний путь великого сына земли русской. Похоронная процессия медленно двигалась по Невскому к Лавре. За гробом шли сенаторы, вельможи, академики, духовенство, кадеты Сухопутного и Пажеского корпусов, люди всякого звания. Не было только никого от царской фамилии.
Прямо с похорон Порошин появился во дворце. Он занял свое место за обеденным столом рядом с великим князем.
– Ну как, похоронили Ломоносова? – спросил он учителя неприязненным тоном, и Порошин понял, что разговор о Ломоносове уже был и говорили о нем дурно. Павел был очень восприимчив к отрицательным оценкам и мгновенно выдавал их за свои.
– Не я один хоронил, Ваше Высочество, – спокойно ответил Порошин. – Многие тысячи русских людей прах Ломоносова провожали и о смерти сего ученого и доброго человека жалели.
– Что о нем жалеть? – возразил Павел, ища взглядом сочувствия у присутствующих.
– О делах Ломоносова его изобретения и открытия повествуют, – продолжал Порошин, – притом он был поэт и советчик государей, которых наставлял управлять народом разумно и мягко, как о том в одах его сказано.
Павел насупился, он понял, какую обиду нанес любимому учителю, и теперь раскаивался в своих необдуманных словах. Никита Иванович заметил смущение наследника и, чтобы отвлечь внимание, начал разговор о любимой им Швеции.
– Вот разумное государство, – сказал он, – там в королевской семье принцев и даже принцесс обучают разным наукам. Помнится, наследный принц Адольф Фридрих на одиннадцатом году экзаменовался по математике, истории и географии. Часа три он простоял, не сходя с места, отвечая на вопросы. Да не сочтено будет хвастовством и лестью, но и у нас учение государя цесаревича идет ровно, – добавил он.
– У меня великий князь хорошо учится, – заметил Порошин, – жаль только, что лениться иногда любит.
