— Нет, ну как же? Если бы он сам… Но ведь и мы тоже в какой-то степени… — Зина была вся в волнении: ей и сказать хотелось, и надо было не сказать лишнего.
Челочка на ее лбу трепетала. — Мы бы тоже как-то участвовали, если б знали заранее. Шофер — конечно… ха-ха… Почему ж ему не взять?
Андрей повернулся от зеркала.
— Мила как?
— Мила, конечно, лучше сейчас. Это я должна прямо сказать.
— Ну вот видишь. Значит, все слава богу.
— Нет, но мы обязательно со своей стороны… — Зина становилась уверенной, по мере того как позиции обеих сторон прояснялись. — Мы непременно, как же так? Мы так не можем. Хотя бы в какой-то мере.
— Слушай, мы ведь поссоримся.
— Нет, мы так не можем.
— Вот и хорошо.
— Нет, нет, Андрей! Как же так? Встань на наше место. Ты встань.
— А сидя можно?
Зина не враз поняла. Не потому, что она вообще трудно понимала, а потому, что мысль и слух ее были нацелены совсем не на шутки.
— Ты все шутишь, Андрей. А я думаю, и ты бы на нашем место не захотел! Если уж так уж, тогда мы ко дню рождения… Вот будет у тебя день рождения, и мы со своей стороны обязательно… Так нельзя. Мы тебе очень благодарны, но мы не хотим быть должны…
— Дурак ты, дурак! — сказала Аня, когда Зина ушла. — А я рада. Если ты мог не сказать мне…
— Перестань!
— Нет, я хочу, чтоб тебе было стыдно. Ты что же, думал, что я…
— Да нет, нет!
— Я-то пойму, потому что я тебя знаю. Но ты! Столько лет прожили вместе — и ты не знаешь до сих пор…
— Ну не обижайся.
— Участвовать пришла… Дочь у нее тоже при участии?
— Знаешь, — робко сказал Андрей. — они ведь отставали здорово. И даже забегали вперед…
— Да? А мне всегда казалось, они точно шли.
— Что ты! Останавливались сколько раз.
— Подумать! И это были самые точные часы в нашем доме.
Она улыбалась. А в душе было больно за него. «И это твой друг! — хотелось сказать ей. — Да что ж его пытали? Каленым железом жгли? Кем надо быть, чтобы позволить ей прийти?»
Она знала Виктора, могла представить, как это обсуждалось. Как Зина пошла сама, потому что он тряпка, а она лучше сумеет сказать. И ему удобно: раз не он сам, значит, ничего не было. В крайнем случае, глаза отведет в сторону.
Но ничего этого она не сказала. Его ей было жаль. Кто еще в целом мире пожалеет его, если не она?
— Только уж как хочешь, но день рожденья твой в этом году отменяется. А то дождемся, что она за ручку поведет тебя покупать часы. В складчину. — И тут Аня позволила себе маленькое удовольствие. — Чтоб ты «встал» на ее место.
