И тут вмешался Андрей.
— Ладно. Иди. Только осторожно. Стой на берегу и к краю не подходи. Обещаешь?
— Обещаю, — как-то очень по-взрослому проговорил Сева.
— Андрей! — воскликнула Ника.
Но было уже поздно. Сын с радостным воплем понесся к соседям.
— Зачем ты ему разрешил? — напустилась на мужа она.
— Никуся, они ведь не купаться пошли, а корабль запускать. И Севка мне обещал к воде не подходить. Пойми, он должен потихоньку учиться отвечать за себя. Он ведь в школу идет. Ты же не сможешь там его каждую секунду контролировать. А ситуации наверняка разные будут возникать. Даже в самой хорошей школе. Вот и пускай учится сам соображать. С Васькой я бы, конечно, его не отпустил, а большие ребята за малышами присмотрят.
— Ой, ну не знаю.
Ника все еще была готова бежать за сыном, чтобы или остановить его или отправиться вместе со всей компанией.
— Зато я знаю, — по-прежнему твердо продолжал Андрей. — Ты все равно не сможешь всю жизнь водить Севку за руку. Ну год еще, два, ну три. А потом его ребята дразнить начнут. И придется тебе отпустить его. А он окажется к свободе не готов. Привыкнет на тебя надеяться. Или, наоборот, от внезапно свалившейся свободы крышу еще снесет. Лучше уж постепенно отпускать вожжи. Да не волнуйся ты. — Муж положил ей на плечо руку. — Посмотрят на свой кораблик и вернутся.
Час спустя Ника забеспокоилась.
— Что-то они долго. Пойдем-ка, Андрюша, поглядим хотя бы издали. Вроде как гуляем и случайно мимо прошли.
— Пойдем, — мигом вылез из шезлонга муж.
Он и сам уже волновался.
На берегу мальчишки и впрямь все еще пускали кораблик. Только Севы среди них не оказалось.
— Он вроде домой ушел, — сообщили Нике и Андрею ребята.
Они кинулись обратно. Никого.
Нашли Севу только на следующий день, когда вызванные водолазы обшарили весь пруд. Что произошло, и как он умудрился утонуть, осталось загадкой.
Видимо, отойдя в сторону, оступился, упал в воду и сразу захлебнулся, а компания, увлеченная игрой с кораблем, ничего не услышала и не заметила.
Ника до последней минуты отказывалась верить в страшное, твердила, что Севочка наверняка ушел в лес и там заблудился. А когда его подняли со дна пруда, где он лежал, запутавшись в водорослях, Андрей ее к нему даже не подпустил, сколько она ни рыдала и ни молила.
Андрей, окоченевший от горя, тем не менее собрался с силами и организовал похороны, а Ника, не переставая, рыдала, и ни уколы, ни таблетки не помогали. Слезы лились и лились. Она плакала даже во сне. Лишь когда гроб с телом сына опустили в могилу, и она дрожащей непослушной рукой кинула ему вслед горсть земли, и над ним почти тут же вырос усыпанный цветами холмик, слезы вдруг прекратились, уступив место тупой, ноющей и не проходящей боли внутри.
