— Стоять будете так. Ни в коем случае не поворачивайтесь туда, а главное, не вздумайте попятиться. Там дыра. Можно провалиться. Когда Мила задает вопросы, смотрите на нее. А когда будете отвечать, смотрите на камеру.
Выслушав рекомендации режиссера, я впала в окончательный ступор. Получалось, что надо действовать всеми частями тела одновременно: говорить, крутить головой, руками разбивать яйца, а ноги должны застыть неподвижно, чтобы, не дай Бог, куда-нибудь не туда не шагнуть. И самое ужасное: я теперь совершенно не понимала, с чего начать.
Милка посмотрела на меня и хихикнула. Все поняла!
— Слушай, Юлька, только меня и делай, что я говорю. От остального отключись и забудь.
— А камера? — жалобно пролепетала я. Мне хотелось удрать домой или хотя бы в «Мисс Шик».
— Плюнь на камеру, — отмахнулась Мила.
И запись началась. Что я там делала, не помню. Для меня это были пять минут полной амнезии. Смутно зафиксировалась в мозгу лишь попытка попасть яйцом на сковороду. Пришла я в себя, только когда все закончилось. Передо мной на тарелочке красовалась идеальная яичница. Чересчур идеальная, чтобы быть творением моих рук. Я недоверчиво потрогала ее пальцем. Холодная и твердая. Резиновая!
— Милка, твоя работа?
Она покивала:
— Решила подстраховаться. Красиво, правда? У Димки с Дашкой отобрала. Они в магазине приколов купили и отцу на завтрак подсунули. Костю чуть кондратий не хватил. Он перед этим две ночи подряд дежурил, тяжелые больные были. Полчаса потом на детей орал. Вот я в педагогических целях и отобрала. А сегодня, видишь, пригодилась. Сейчас шоколад с имбирем от нее отмою, и еще послужит.
— Обман, сплошной обман, — простонала я.
— Великая иллюзия, — развела пухлыми руками Милка. — Не показывать же мне твою кривулю. Кстати, ты никогда не видела, как в твоем собственном журнале фото для кулинарных страничек делают?
— Никогда, — призналась я. — Нам их готовые присылают.
— А я видела. И уверяю тебя, там почти сплошная бутафория. Настоящая индейка так красиво никогда не выглядит. Поэтому ее тонируют и покрывают лаком для волос.
— Ужас! — меня почему-то жутко возмутил такой обман.
— Не ужас, а закон жанра. Ты ведь тех, кого интервьюируешь, тоже не слово в слово воспроизводишь, а компонуешь, чтобы поинтереснее выглядели.
— Это другое.
— Точно то же самое.
Получилась я в передаче на удивление хорошо. Даже жалко, что меня на экране было так мало. Ничего толком сказать не успела. Зато резиновая яичница выглядела — натуральнее некуда! Великая иллюзия с моим участием состоялась.
