Видно было плохо. Посреди всего стоял черно-красный круг; только краешком глаза можно было различить каменный помост под ногами крыламы и край этого помоста, а за краем — небо и новые камни, скалы далеко внизу.
— Это башня, — сказал маг, спускаясь с седла по ременной лесенке. — По возможности смотри под ноги.
— Здесь нечем дышать, — сказал Варан через силу.
— Горни тоже трудно дышать в поддонье…
Варан нащупал на боку крыламы лесенку, спустился, путаясь в перьях, и сел на горячий камень. Ветер, коснувшийся щек, оказался ледяным.
— Домой, — велел маг птице. Варан закрыл руками уши, потому что хлопанье крыльев оглушало, а ураган поднялся совсем уж невозможный.
— Иди за мной, — сказал маг Варану. — Здесь люк.
* * *
— Красное дерево. Розовое дерево. Палисандр. Можжевельник. Орех. Дуб. Груша. Каштан…
Варан лежал на полу, водил пальцем по теплым выпуклым дорожкам. Прожилкам дерева, росшего десятки лет.
— …Можно идти день и ночь, и снова день, и сотни дней. Можно лететь или ехать, а моря все не будет. Озера, реки… Ты знаешь, что такое река?
— Текучая вода. Рассказывали плотогоны.
— То, что привозят вам плотогоны, годится разве что в печку.
— Большего нам не надо.
— А я люблю деревянные вещи. Там, на материке, всю мебель делают из дерева.
— Богачи.
— Да нет… Бедняки тоже.
— Я говорю, все люди на материке — богачи…
Помолчали.
В межсезонье башня была совсем другой. Оконные стекла плотно закрыты, и на каждом — серебристая сетка, защищающая от солнца. Сетка шевелится ветром, по деревянным панелям ходят тени и блики. В очаге горит огонь.
— Я думал, здесь всегда жарко в межсезонье.
— Здесь холодно. Просто ужас как холодно. А солнце жжет. Если останешься без крова — замерзнешь и сжаришься одновременно… Но это все-таки лучше, чем нескончаемый дождь.
— К дождю можно привыкнуть, — сказал Варан.
— Ко всему можно привыкнуть, — помолчав, ответил Лереала… как его там, и Варану показалось, что он вложил в эти слова совсем другой какой-то смысл. Что говорил он не о дожде.
Их разговор продолжался много часов. Он двигался по кругу, будто накручивая пружину для спускателя. Или по спирали, как лестница в башне. Они успели поговорить о множестве замечательных вещей, и снова возвращались к ним, и снова повторяли одни и те же слова — будто пробуя их на вкус.
— Мы иногда заходили на живые земли, — сказал маг. Варан уже успел понять из разговора, что отца у него нет либо говорить о нем не принято. И что детство он провел с матерью и почему-то в кочевьях. И успел повидать своими глазами если не весь мир, то, по крайней мере, значительную его часть. — Представь себе, плодородное поле… Такое, что дает четыре урожая в год без особых трудов… но под ним обязательно должны лежать человеческие кости. Мужчина, женщина, ребенок — все равно. И все относятся к этому совершенно спокойно — вот как вы к смене сезонов…
