Генри Милкен никогда не тревожился по поводу того, что Макговерн может рассердиться и пристрелить кого-нибудь из винтовки; куда сильнее его беспокоила судьба тех, кого в случае рукопашной этот великан мог случайно ударить прикладом — такому человеку суждено было умереть на месте.
Солнечный свет уже заливал не только вершину, но и верхнюю часть склонов Хорсшу-маунтин, когда Милкен прятал последний мешок с серебряными слитками. Дальние вершины на том краю долины окрасил неяркий розовато-оранжевый свет зари, но сама долина все еще была окутана тьмой. И тут вдруг Милкен заметил на тропе одинокого всадника, который направлялся прямо к нему. Прищурившись и моргая, чтобы получше разглядеть незнакомца, Милкен вроде бы увидел на нем синие солдатские штаны и выругался про себя. Черт возьми, вот некстати! Еще один из этих северян, что бродят по западным краям в поисках удачи; еще один новичок, который не выдержал условий работы в шахте да еще так высоко в горах; еще один золотоискатель-одиночка, который, возможно, потерял семью или разум, ибо сражался за Америку с американцами. Скоро зима; ему этот тип совершенно не нужен. Милкен выругался про себя в адрес здешней городской конторы, нанимающей людей на работу. Если бы он, Генри Милкен, давал хотя бы по доллару каждому северянину или южанину, которых они без конца посылали к нему после окончания этой распроклятой войны, Тэйбор наверняка давно бы уже погнал его в шею!
— Лестер, Билли, идите-ка сюда! — окликнул Милкен товарищей, выплюнув последний глоток кофе на землю под вагонетку. — К нам тут очередной новичок направляется. Похоже, мы не одни вниз поедем.
Хиггинс возник в дверном проеме одного из жилых бараков с мешком на плече. В руках он держал здоровенный острый топор с треснувшей рукоятью. И то и другое он молча сгрузил в вагонетку.
— Что, целых четыре «банджо» за неделю отыграли? — спросил Хиггинс, рассматривая заступы, которые Милкен бросил на дно.
— Да уж, никак подходящего для Макговерна не подберу! — усмехнулся в ответ Милкен.
Глянув на тропу и мотнув головой в сторону одинокого всадника, Хиггинс спросил:
— Почему ты решил, что он новичок?
— Сейчас только четверть шестого да еще воскресенье, а он едет себе вверх по ущелью. Не иначе как совсем еще зеленый. Сам знаешь, ни один из опытных золотоискателей так бы себя не вел.
— А ты разве большую часть шахтеров не в городе подбираешь? — спросил Хиггинс.
— Чаще всего я нахожу их в салуне. Пьяными в стельку. Или спустившими в кабаке все до последней нитки. У половины из них даже ночного горшка не имеется, зато они прекрасно знают, как долго время тут наверху тянется, вот и пропивают последний грош, прежде чем снова в горы отправиться. — Генри Милкен по-прежнему не сводил глаз с всадника, упорно поднимавшегося к ним по тропе.
