Пишу как было. Сегодня утром я...
Кто-то незнакомый сидел у нас в аппаратной. Шеф подвинул к нему дюралевый столик с бумагой, с отточенными карандашами, навел подсветку и встал рядом с ним, заложив руки за спину.
- Когда будет накладка? - спросил он.
Шеф говорит "накладка", я говорю "передача".
- В одиннадцать пятнадцать и сорок четыре секунды, - ответил оператор.
- Минута с хвостиком, - сказал я.
На ближнем экране медленно просиял ровный по цвету глубокий синий фон. Как, бывает, ложатся такие синие тени под елкой зимой на снегу, в лунные ночи.
- Опять увидим что-нибудь молитвенное?
По голосу можно было понять - Шеф улыбается.
- Наверное, - ответил я, - вчера так и было.
На синем плеснуло что-то белое, разнеслось кругами, вздрогнуло, ясный звук проник в аппаратную, как в открытую форточку.
- Айла, айла, айла!..
Там, по экрану, шла в синеве молодая женщина. Загорелыми руками она держала над головой наполненный чем-то влажным, поэтому, наверное, сверкающий на солнце кувшин.
- Айла, айла, айла! - звала женщина.
- Айля, айля, айля, - передразнил кто-то невидимый тонюсеньким голоском.
Гибкая женщина расплескала кувшин и сдвинула брови, как-то слишком притворно, забавно.
Милая, милая, не пропадай, пожалуйста, ну еще немножко. Ну подожди... Я хоть взгляну, какой на тебе наряд, какие бусы, какой узор на кувшине...
Видение погасло. Замер отдаленный звук, похожий на песенку-дразнилку.
- Время? - спросил я.
- Четырнадцать секунд, - ответил Шеф. - На две секунды больше... На этот раз ни одного молитвенного жеста.
- И картинка не прыгала, - сказал оператор и включил свет.
Кажется, у всех у нас были довольные физиономии.
- Банальные кадры...
В аппаратной сидел незнакомый человек. У нас посторонние как-то сразу привлекают внимание.
- Вот, познакомьтесь... кинорежиссер... большой человек в области кино... Вам понравилось?
- А вам?
- Это самые замечательные на всем белом свете картинки, сказал я.
- Может быть. Но сделаны, мне кажется, плохо.
Режиссер говорил уверенно, громко, почти выкрикивая. Так разговаривают пилоты, привыкшие к постоянному гулу больших аэродромов.
- Как по-вашему, что было на экране? - спросил я.
- Несомненно, телевизионная документальная передача.
- Вы уверены?
- Да.
- Почему?
- Видите ли, передача была не только документальной, нехудожественной, передача была неумелой, непрофессиональной.
- А можно ли по такой небольшой передаче...
- Можно, можно, смею заверить, - он вышел на середину аппаратной. - Когда вы сидите в кино... вы, я надеюсь, ходите в кино?
