— Ну и произошла с Надей беда, — рассказывал между тем историк. — То ли случайно, то ли пошутили зло, только толкнули ее настолько неудачно, что она на спину упала. И поранилась сильно, вся голова в крови. Никакого медпункта в парке Горького тогда не было, а если и был, то никто не знал, где его искать. И вот картина: Надя лежит на льду, даже встать не может, кровь идет, вокруг народ столпился, все ахают, а Степа, ее спутник и кавалер, столбом застыл. Растерялся.
— Совсем, что ли, дурак? — с излишней для стороннего слушателя горячностью возмутился Полуянов.
— В экстренных ситуациях многие теряются, — пожал плечами историк. И со знанием дела уточнил: — А вида крови до десяти процентов населения панически боится… Степа явно из трусливых оказался. Но Наде все равно повезло. Потому что на катке еще одна их одноклассница оказалась, Иришка Ишутина. Тоже, кстати, была девчонка далеко не рядовая. Цепкая, решительная, смелая. У нас даже парни — и те ее опасались. Увидела, что случилось. Быстро оттолкнула остолбеневшего Степана, Надю приподняла, посадила, кричит: «У кого есть чистые носовые платки, давайте быстрее!..» И в пять минут остановила кровотечение. А потом они уже вместе со Степаном Надю в травмпункт повезли. Ушиб, кстати, серьезный оказался, зашивали — у нее над ухом так и остался шрам.
«Она ничего не говорила, — в очередной раз изумился Полуянов. — Да и шрама никакого я не замечал…»
— А вы говорите: Степан убил! — усмехнулся историк. — Разве может убить тот, кто в критический момент в панику впадает? И тем более вида крови не переносит?
«Как раз трусливые чаще всего и убивают», — мелькнуло у Полуянова.
Но переубеждать историка он не стал — жестоко разрушать его выдуманный, полный трухлявых книг мир…
Ирина
Ирина Ишутина в коттеджном поселке «Маяково» считалась самой молодой, но уже кошмарно наглой. Она явно выбивалась из общего ряда коттеджевладельцев. В основном то были мужчины с пивными брюшками, ощутимыми лысинами и утомленными в вечной борьбе за благосостояние лицами. Их компанию разбавляла парочка прокуренных, преждевременно увядших деловых дам. Ишутина же выглядела почти девчонкой — всего-то двадцать семь. И при этом являлась не любовницей, не домработницей и не няней, а тоже хозяйкой — вполне конкурентоспособного коттеджа площадью более шестисот квадратных метров. Да еще и передвигалась не на типовых для поселка «мерсах» или представительском «Лексусе», а на спортивной «бэхе». Популярность Ирины была сравнима лишь с дядь-Витиной. Тот был холостяком, владел тысячеметровой виллой, яхтой и эллингом, а на собрания жильцов являлся в белоснежной морской форме. Поселковые кумушки (то бишь неработающие, тоскующие в особняках
