Может быть, Бекки находилась сейчас на заднем дворе? Шторм сошла с крыльца и обошла дом. За домом она увидела большой подстриженный газон, там росло еще больше цветов, был разбит ухоженный огород, устроена кормушка для птиц, стояли купальня, большая раскидистая яблоня и длинный сарай под высокой сосной.
Дверь сарая была раскрыта настежь. И оттуда доносились звуки, свидетельствующие о том, что внутри располагался небольшой зверинец. Шторм осторожно подошла поближе к дощатой постройке и, позвав Бекки по имени, заглянула внутрь. Внутри царил полумрак, помещение освещалось лишь довольно больших размеров окном, выходящим на восток. Когда ее глаза немного привыкли к скудному освещению и она начала различать предметы, Шторм вздрогнула от страха.
Что-то мягкое и пушистое прижалось к ее ноге. Но тут же Шторм смущенно улыбнулась, как бы извиняясь за свою нелепую пугливость, услышав мяуканье котенка. Шторм огляделась в помещении и увидела молодую самочку оленя с перевязанным крупом, а также неизвестной породы собаку с только что появившимися на свет щенками, лежавшую в плетеной из ивовых прутьев корзине. Еще четыре котенка подошли к ней и начали шнырять вокруг ее ног. И девушка нисколько не удивилась, когда вслед за ними вышла их мать – большая черно-белая кошка.
Шторм двинулась дальше в глубину сарая, и невольный приглушенный крик вырвался из ее груди, когда она увидела хищную молодую рысь в проволочной клетке, выгнувшую спину дугой и шипящую на нее. Но заметив шину, наложенную на левую заднюю лапу животного, Шторм не смогла удержаться от сочувственных слов.
– Ах ты бедняжка, – тихо произнесла она.
Увидев все это и услышав крики проголодавшихся птиц у кормушки, Шторм ясно поняла, почему Бекки выбрала для жилья именно это место на природе, а не поселилась где-нибудь в городе. Где еще она могла завести себе подобное хозяйство?
Шторм пошла туда, откуда слышался отчаянный птичий писк, и зашла за высокий стог сена. Здесь она замерла, глядя на темноволосую молодую женщину, сидящую за легким, сбитым из планок столиком и терпеливо кормящую нескольких птенцов жаворонка. Волна прежней любви и нежности к подруге детства поднялась в душе Шторм, грозя задушить ее, горло ее перехватило от волнения, на глаза набежали слезы. Она выступила вперед, ласково говоря:
– Я вижу, что ты по-прежнему любишь животных, Бекки.
Черноволосая головка моментально повернулась в ее сторону, а затем с тихим радостным восклицанием Бекки сорвалась со своего табурета и бросилась к Шторм. Они крепко обнялись, причем голова Бекки не доставала до подбородка Шторм, поэтому та невольно подумала, что с тех пор как она видела свою подругу, та ненамного подросла.
