После “северная”: равнины
Южная часть этого пространства, идущая к Черному морю, — травистые, необразимые, ровные степи; средняя часть — равнины, покрытые бором; северная — тоже ровные, но болотистые пространства, на которых тиснул север свою печать, дышащую печальною дикостью.
равнины, означенные [печальным видом] видимостью севера
Горы сторожат эту непомерную безмерность и равнину.
Горы оградили эту неизмеримую равнину великанскими <…>
Горы сторожат эту непомерную безмерность и равнину.
безмерную
Пустынными рядами уральскими, снегоглавым Кавказом, ветвистым Карпатом они окружили ее как бы с тем, что<бы> здесь сохранилась долговременно особая своеобразность, особый отпечаток на здешних народах.
долговременный
Она вся заселена ветвями народов славянских так, как западная германскими.
Ее аборигены славяне
Под темными именами то скифов, то сарматов они вели свою жизнь, лишенную истории, в своих великих пространствах, ужасавших древних даже южным воскраием своим.
темную жизнь
Миллионы не переселяются, для того же, чтобы разродиться в миллионы, нужны тысячи лет.
возродиться
Что они древни, доказывает многосложность их религии, их богопочитание, носящее все признаки развившейся жизни; разнообразие их занятий, для чего нужно было огромное пространство времени, связанное с местностью их земель, рощами, реками и показывающее оригинальность, возникшую именно из земли восточной Европы.
а. порожденные
б. доказ<ывающие>
Почему же, упершись своим началом в глубокую древность, они не вынесли на свет своей истории?
зачерпнувши своим
Почему же, упершись своим началом в глубокую древность, они не вынесли на свет своей истории?
После “своей истории”:
а. Потому что древний мир не распространялся до времен, когда победители скоро <…>
б. Потому что не действовали шумно и оглушительно, а не действовали так, потому что вели оседлую жизнь, потому что были разбросаны по всем несообщающимся пространствам, потому что различествовали своими племена<ми> и нравами, что бы бы<ло> препятствием соединиться в массе, не имели <…>. Поэтому, когда [Рим, заметивши] победители мира занесли наконец шаги своих легионов в рубежи этого дикого мира и открыли их, тогда Рим и Константинополь сделались как два лаге<ря> [для этих], к которым стекались грозные дикари.
Потому что они не могли действовать оглушительно и массами, как действует народ-пришлец, потому что ведущему оседлую жизнь трудно подняться с своего места, потому что разбросанному по великим несообщающимся пространствам трудно для этого соединяться, потому <что> различны в племенах и нравах, потому <что>, нет нужды народам семейным, имеющим жилища.
