«Я посылал просить размена — не соглашаются.»
«Так мы, стало быть, их и оставим так?»
«Что ж делать.»
«Как! чтобы они опять замучили их?»
«А что ж делать!» отвечал кошевой: «ведь помочь нельзя; хоть и останемся, то не одолеем, а между тем и свое прогуляем: татарва не станет ожидать нас.»
«Так, стало-быть, пусть еретичное поганство, как хочет, так и ругается над христианскою верою?»
Кошевой пожал плечами.
«А мне кажется, атаман, так не бывать этому.»
«А отчего ж бы не бывать?»
«Да так: я уже знаю.»
«Ова, как важно!» сказал кошевой, прижавши пальцем золу в своей люльке.
«Слышали ли вы, панове, что кошевой хочет сделать?» сказал Бульба, выходя от кошевого и обращаясь к запорожцам. «Он хочет, чтобы мы теперь же отправились на Сечу, а товарищей, тех, что попались в плен неприятелю, так бы и оставили, чтобы их замучило поганое еретичество. Что вы скажете на это?»
«Не послушаем мы кошевого!» сказала в один голос часть запорожцев, отделилась и стала на стороне. Их было около тысячи человек.
Кошевой вышел. Он уже слышал волнение, которое произвел неугомонный Бульба. «Чего вы хотите? Из чего подняли вы такой гвалт?» закричал он грозно.
«Мы не хотим итти на Сечу! Мы остаемся здесь!» кричала толпа.
«Что вы? сдурели? Я вас, чортовы дети, перевяжу всех!»
«Какую он может иметь власть?» сказал Тарас, обращаясь к запорожцам: «Мы — вольные козаки!»
«А что ж? мы вольные козаки!» говорили запорожцы.
«Дам я вам вольных! Вы где вольные? на Сече. Вот там вы вольные! Там вы можете снять с меня достоинство, связать меня и убить, и всё, что хотите; а тут вы ни слова. Знаете ли вы, что такое военное право? А ты что тут заводишь бунт?» сказал он, обращаясь к Бульбе.
«Нет, я не бунт чиню, а исполняю долг христианский!» хладнокровно отвечал Тарас: «Я стою за права наши, ибо мы должны защищать христианскую кровь.»
«Я тебя, старый чорт, присмыкну к обозу.»
«А ну, попробуй!»
«Слушайте, пане-браты!» сказал кошевой, несколько смягчивши речь: «За что же вы оставляете тех своих товарищей, которых на Сече забрала татарва в полон? Или вы думаете, что татары поступят лучше, чем ляхи?»
«То татарва, а то ляхи — другое дело», отвечал Бульба: «Еще у бусурмена есть совесть и страх божий, а у католичества и не было, и не будет. Постойте, хлопцы, и я скажу. Что, если бы вы попалися в плен, да начали бы с вас живых драть кожу или жарить на сковродах? Что бы вы тогда сказали? А из ваших земляков, из товарищей, из тех, что должны до последней крови защищать, из тех товарищей ни один бы не захотел подать руку помощи, — что бы вы тогда сказали?»
