– И вчера пришел, и сегодня. Ну как тут не радоваться? – встретил меня с улыбкой на лице отец. Обнажив торс, он вытирал с себя на кухне пот.
– Куда это годится? Брать пример с отца – бросать работу… – Мать разбирала в шкафу вещи.
– Купил пол-арбуза. Целый – много. – Я поставил пакет с арбузом на пол в кухне.
– Живо его в холодильник.
– Он уже охлажденный, – разуваясь, сказал я. – Их продают из холодильника.
– Тогда сразу и поедим. – Мать встала и пошла на кухню.
– Тогда сразу и нужно есть, – тут же за ней повторил отец, продевая руку в рукав халата. И направляясь в комнату: – Арбуз – это хорошо!
– Жарко. Глядишь, вся шея сплошь покроется потницей. – Мать мыла руки.
– Эй, ты чего там делаешь? Снимай рубашку, снимай! – закричал мне отец.
Я подошел к нему:
– Может, сегодня где-нибудь поужинаем?
– Где-нибудь – это где? – переспросила мать.
– Мы вместе ни разу не ходили поесть сукияки1.
– В те годы это, конечно, было того… – Отец регулировал угол поворота вентилятора.
– Ничего, если я сегодня вас угощу?
– Ужинать не дома? – В голосе матери почувствовалось напряжение. Я уже собрался было отменить приглашение:
– Что, здесь лучше?
– Ничего подобного, – возразил отец.
– Так ведь… – выпрямилась мать на кухне.
Мы уже выходили на улицу играть в кэтч-бол, и я посчитал, что родителям ничего не стоит прогуляться до ресторана сукияки[18] где-нибудь в районе ворот Каминаримон.[19] Однако для них это было равносильно преодолению какого-нибудь горного хребта.
– Ну и ладно. Просто я подумал…
Если уж и прощаться, только не в этой квартире. Мне казалось, что это проще сделать, например, за столом в ресторане сукияки, где много посетителей и официанток. Но усугублять страдания родителей при этом не хотелось.
– Сейчас вообще-то не сезон для сукияки. Что мы, здесь не найдем, чего поесть?
– И то правда. Так и сделаем. Я раньше думал, как хорошо всей семье собраться за одним столом, поставить варить кастрюльку…
– Нет прохлады – нету и кастрюльки.
– Ничего страшного. Извините, если я наговорил лишнего.
– Куда ты встаешь? А кто арбуз будет резать?
Отец заворчал на мать. Как гром средь ясного неба. И я понял, насколько хрупок наш общий с ними мир.
Нет, сегодня я не смогу это сказать. Иначе я их сражу наповал.
– Почему-то опять сюда потянуло.
– Ну и хорошо. Приезжай, когда захочешь.
– Ага.
– Сыграем? В карты?
– После арбуза.
Даже сейчас казалось: скажи я им о разлуке – перевоплотятся в монстров и нападут на меня со зверской силой. И если для меня здесь был только страх, для отца и матери это означало беду: ведь перевоплотились бы они отнюдь не по своему желанию.
