– Держи пять, – сказала мама.
Маленькая рука – слегка шершавая, но при этом мягче, чем у отца.
Я попытался запомнить это прикосновение. Его нельзя было назвать иллюзией.
– Кстати, отец, – захотел я проверить еще одно не свое ощущение, – помнишь «цветочные карты»?
Я вспомнил, как родители доставали их, когда приходили гости.
– С чего это ты?
– Они остались, мам?
– Конечно. Правда, мы уже давно ими не играли.
– Научите меня, а?
Как играть, я не знал. Научит меня отец, я буду помнить правила игры и расставшись с ним, а значит, никакой он не «плод».
– Вот так-так!.. Писатель, а не знает, как играть в карты?
– Раньше увлекался маджаном…
– Во что – в «кои-кои»?
– Все равно. В «хати-хати»[14] играют втроем.
– А говоришь, не знаешь.
– Только это и знаю.
– Может, в составление цветов? – предложила мать.
Я понятия не имел, что это такое.
– Научите.
Если смогут научить, значит, и отец, и мать – однозначно не я сам. Иллюзией их уже не назовешь. Они, без сомнения, настоящие.
Мать принесла карты, отец вытащил их из коробки и начал эффектно тасовать.
– Ну, поехали. Что карты – это месяцы, знаешь?
– Месяцы?
– Как ему объяснять? Он даже этого не знает. Это… Нет, не так… – Отец навалился на край подноса.
Закачалась и чуть не упала бутылка пива, я едва успел ее схватить. Мать отодвинула поднос.
– Та самая игра – «составление цветов», – про которую говорила мать, еще называется «дурацкие цветы». В нее могут играть даже дураки. Ну что?
И, усевшись на татами, молодой отец со знанием дела начал увлеченно объяснять.
Вечером следующего дня я дожидался в кафе на Сибуя продюсера. Он зашел, и, увидев меня, изменился в лице.
Но тут же натянул улыбку. «Интересно, в чем дело, подумал я. – Неужели в сериале?»
Начало мне удалось неплохо. Написал я его быстро, а когда перечитывал, почти ничего менять не пришлось. Получилось как-то чересчур хорошо. В такие минуты непременно что-нибудь случается.
– Да, ты шустрый.
Продюсер заказал молоко со льдом и вытер пот полотенцем, которое принесла официантка.
– Я сейчас просто в хорошей форме.
– Это хорошо.
Не глядя на меня, он достал из легкого кожаного портфеля большой коричневый конверт.
– Эх, забыл сказать тебе печать принести.
– Что-что?
Прежде чем сдавать рукопись, обычно выполняют некие формальности.
Он достал из конверта мой с ним контракт.
– Дело в шляпе. Кроме суммы гонорара все остальное – одной формы. Печать в трех местах. Где обведено карандашом.
– Неужели решилось?
– Решилось, решилось. Спонсоры все как один дали добро. Со второй недели октября – эфир. В первую – пилот. Вчера смотался на день в Осаку в одну фармацевтическую фирму, вернулся и тут же помчался к пяти в косметическую. Сегодня в десять был у автостроителей. Где это видано, чтобы продюсер всем этим занимался? Нынче как? Посылаешь кого-нибудь из коммерческого отдела, а добро дают только после того, как убедишь сам. Нет сил. Извини, что не сообщил тебе сразу, просто замотался. График напряженный – в начале сентября начнем с натурных съемок. Теперь дело за тобой.
