— Убили? Это установлено точно? — спросил я.
— Абсолютно точно. На груди трупа обнаружены кровоподтеки. Его толкнули в грудь, и он, падая, ударился головой о прутья клетки. Толчок и удар были такой силы, что треснул череп.
К горлу подкатился ком тошноты. Кто мог поднять руку на него? Отдавал ли себе отчет, на кого замахивается? Знал ли, чего лишает других людей и самого себя?
— В виварий есть другой ход, — напомнил следователь.
— Конечно. Со двора. Им часто пользуются. Но после рабочего дня его закрывают.
— Мы проверяли. Дверь была заперта. И все же кто-то проник в виварий.
— Разве что инопланетянин… — Не понял смысла вашей шутки. Я рассказал о дяде Васе и его предупреждении. Следователь, однако, отнесся к «догадке» дяди Васи и особенно к тому, что он просил меня одного не ходить в виварий, серьезнее, чем я предполагал. Он даже уточнил, в каких именно словах дядя Вася предостерегал меня. На прощание сказал:
— Предупреждением не всегда следует пренебрегать, Петр Петрович…
Я поинтересовался потом у Тани, о чем говорил следователь с ней.
— Спрашивал, кто бывает в виварии. А с тобой почему так долго беседовал? Опять «Просвещался»?
Я пересказал ей наш разговор, кроме заключительной фразы. Таня восприняла его, как я и ожидал.
— Все-таки убийство. Предчувствие не обмануло. Я снова заглянул ей в глаза. В них были растерянность и страх.
— Ты кого-то подозреваешь? Она отрицательно покачала головой. — Вот если бы обезьяны могли говорить… Знаешь, я замечала, что они тоже чего-то боятся… Я уже понял, что она хочет сказать.
— Послушай, Таня, — зашептал я так возбужденно и громко, что профессор оглянулся на нас, — еще раз попробую поговорить на языке жестов с Опалом. А вдруг что-то прорежется?
У меня оставалась слабая надежда на то, что полиген Л все- таки сработает хотя бы в пределах «обезьяньей азбуки». Ведь ученым удавалось обучить и обычных шимпанзе многим жестам, входящим в язык глухонемых. И я добился некоторых успехов в обучении Опала. Непосредственно перед кормежкой я брал руку шимпа и похлопывал его по животу. Через пять-шесть повторений он усвоил этот жест, означающий «хочу есть», и воспроизводил его. Опал усвоил еще жест «давай играть», научился приветствовать меня поднятием руки. Но дальше обучение пошло туго. Я переживал это как сокрушительную неудачу с полигеном Л. Только поддержка Виктора Сергеевича спасала меня от полного разочарования.
А затем у коров и овец полиген Л стал давать обнадеживающие результаты, и у меня возникла надежда на то, что спустя некоторое время он сработает и у шимпанзе. И вот сейчас отчаянная надежда проклюнулась снова. Ведь если бы ожидаемое «чудо» произошло, то, усвоив язык жестов, Опал мог бы «рассказать», что происходило в виварии…
