Вот такие здесь дела — в Зените. А уж мнимонов разных — не счесть. Каких только не встретишь: и под гадов, и под птиц, и под насекомых всяких… Даже под людей. Порой смотришь: человек человеком, и морда-то знакомая, гнусная, так и чешутся руки шарахнуть из ствола, а ткнешь — пустой изнутри. Призрак, стало быть. А настоящий в это время, может, за сотню сферомиль отсюда — и знать не знает, где его оболочка объявится… Вот, пожалуйста, как на заказ.
Я как раз на полянку продрался, там посередине стоит дуб засохший. Травка бордовая под ним каким-то чудом сохранилась. И на этой травке троица знакомая.(Ну как живые) А мордатый, в петушиной шапчонке, мне этак ручкой: мол, давай, парень, не стесняйся.
Вгляделся я получше — и чуть не сел. Мать всех богов, какие, к лешему, мнимоны) Это ж самая что ни на есть натура)..
Вот уж действительно: не везет, так не везет! Поначалу меня даже пот холодный прошиби — как же это они, по воздуху, что ли?.. Потом вроде сообразил-обвели! Обвели, как придурка последнего!
Пока я по складам, как псих, петлял и следы заметал, они в открытую пересекли Комбинат, вышли через Могильный пролом и преспокойно поджидали меня здесь, на поляне. Ее при всем желании не миновать: справа топь, мигом завязнешь, слева — холм лысый, ни кустика, ни травинки, просматривается насквозь, только дурак через него попрется. Вот и выходит — ушлые ребята, таких не очень-то проведешь)..
Тут этот квадратный — он у них, видно, за старшего — пасть свою разевает:
— Эй, парень, двигай ближе. Разговор есть…
Голос — под стать остальному: труба иерихонская. И выговор какой-то не наш. Может, в столице так говорят?..
Парень с девицей на рюкзачках пристроились, на меня пялятся. Подхожу.
— Садись — говорит старшой и рюкзак свой пододвигает. Это дело я, конечно, проигнорировал, сел на корточки, спиной к стволу дерева — вся полянка передо мной. Винтовку между колен держу — палец на крючке.
— Да ты не бойся! — усмехается вдруг мордатый. — Эти там остались. — И рукой в сторону Комбината. — Не придут.
— А чего мне бояться? — говорю сразу. — Не я же их ухлопал.
Твердо так сказал, чтоб сразу все ясно стало: мое дело сторона. Вижу, молодые переглянулись — вроде недоуменно. Старшой ничего не сказал, полез в карман куртки. Хорошая куртка, вроде даже кожаная, потерта малость, но еще крепкая. За такую можно на Станции неплохое ружьишко выменять, да еще пороха подсыплют. Полез он, значит, в нагрудный карман и достает… — что бы вы думали? — трубку курительную и натурально ее раскуривает, от спички.
