На царство венчáный,
В седле — а крылатый!
Вкруг узкого стана
На бархате черном
Мальтийское злато.
иглы
Терновые — Богу
И другу — присяга.
Высокий загиб
Лебединый — и сбоку
Мальтийская шпага.
Мальтийского Ордена
Рыцарь — Георгий,
Не пьющий, не спящий,
Мальтийского Ордена
Рыцарь — Георгий,
На жен не глядящий.
Когда-то Дракона
Сразивший, а ныне
К широкому Дону
Горючей пустыней
К Тому под знамена
На помощь спешащий…
* * *
(Не кончено)
* * *
Тихонько:
Рукой осторожной и тонкой
Распутаю путы:
Рученки и звенья
Льняные — и поволоку амазонку
По звонким, пустым ступеням раздруженья…
* * *
Рученки — и тенью
Летейскою поволоку амазонку
По звонким, пустым ступеням раздруженья…
* * *
Как черная Лета
С плечей моих льется
Одежда…
* * *
(Варианты — того [50], в Ремесле)
* * *
А той, что в петлицу тебе — в слезах —
Святой продевала знак,
Скажи: не чужая в моем дому, —
Что руку ей крепко жму.
А той, что в растерянный конский скок —
Широкой рукой — цветок,
Скажи — что доколе дыханье есть —
Что вечно он будет цвесть!
А пуговицы пришивающей — той —
Поклон от меня земной.
* * *
Старое письмо, заложенное на этом месте
Москва, 2-го сентября 1918 г.
Милая Аля!
Мы еще не уехали. Вчера на вокзале была такая огромная толпа, что билеты-то мы взяли, а в вагон не сели.
Домой возвращаться мне не хотелось — дурная примета, и я ночевала у Малиновского [51]. У него волшебная маленькая комната: на стенах музыкальные инструменты: виолончель, мандолина, гитара, — картины, где много неба, много леса и нет людей, огромный зеленый письменный стол с книгами и рисунками, старинный рояль, под которым спит собака «Мисс» (по-английски значит — барышня).
Мы готовили с Малиновским ужин, потом играли вместе: он на мандолине, я на рояле. Вспоминали Александров, Маврикия, Асю, всю ту чудную жизнь. [52] У него на одной картине есть тот александровский овраг, где — ты помнишь? — мы гуляли с Андрюшей и потом убегали от теленка [53].
Сейчас раннее утро, все в доме спят. Я тихонько встала, оделась и вот пишу тебе. Скоро пойдем на вокзал, встанем в очередь и — нужно надеяться, сегодня уедем.
На вокзале к нам то и дело подходили голодные люди, — умоляли дать кусочек хлеба или денег. Поэтому, Аля, ешь хорошо, пойми, что грех плохо есть, когда столько людей умирает с голоду. У Нади [54] будет хлеб, кушай утром, за обедом и вечером. И каждый день кушай яйцо — утром, за чаем. И пусть Надя наливает тебе в чай молоко.
Пиши каждый день, читай свою книгу, если придет кто-нибудь чужой, будь умницей, отвечай на вопросы. Поцелуй за меня Никодима и Таню
