Саймон зашипел сквозь зубы и отнял руку.
– Ради Бога, извини. Это были бесценные старинные реликвии? Эл, прошу тебя, скажи, что это не так!
– Моя прабабушка привезла их из Шотландии в тысяча восемьсот девяносто четвертом году. Эти чашки путешествовали с ней вокруг мыса Горн.
– О Господи! – Саймон мучительно поморщился. – Терпеть не могу фамильные ценности.
– Это была часть ее приданого.
Я же извинился, – резко сказал он. Наступила неуютная тишина.
– Я вижу, ты по-прежнему оставляешь после себя хаос и разруху, – сказала Эллен.
– Это точно, – безразличным тоном сказал Саймон. Гнев определил выбор правильных средств обороны. – Как всегда, Эл.
– Некоторые вещи никогда не меняются, – пробормотала она.
– Совершенно справедливо, – мрачно согласился Саймон.
Эллен бочком прошла мимо него.
– Ах да, о чем мы говорили? Так что привело тебя обратно в Ларю?
Ее небрежный тон вызвал у Саймона раздражение.
– Я получил известие о Гасе, – сказал он.
– Только сейчас? – удивилась Эллен. – Но он умер пять месяцев назад.
– Письмо Хэнка не сразу нашло меня. Это он, Хэнк Блейли, написал мне. Мой школьный учитель по художественному творчеству. Помнишь его?
– Конечно, – сказала Эллен. – Никогда не думала, что он знает, где ты. И что это за место? – Глаза ее были полны недоверчивого любопытства.
– Афганистан, – коротко сказал Саймон без дальнейших объяснений.
– Значит, Гас оставил тебе свою собственность? – спросила Эллен, прервав неловкую паузу.
– Понятия не имею. Я не особенно об этом забочусь.
– Вы не виделись с тех пор, как ты…
– Ни разу, – сказал Саймон.
Эллен склонила голову набок, внимательно изучая его.
– Тогда почему ты вернулся?
– Не знаю. – Саймон сделал беспомощный жест. – Гас кончил жизнь самоубийством. Я не могу этого понять. Я должен был побывать на месте и все это обмозговать.
– Я понимаю, – сказала Эллен.
Под ее твердым пронизывающим взглядом Саймон чувствовал себя совершенно прозрачным. Таким же уязвимым, как тот нечесаный, нищий и полуголодный подросток семнадцать лет назад.
Он ответил ее же оружием, глядя ей прямо в лицо, пока его холодный взгляд не заставил ее покраснеть и отвести глаза.
– Я тут спрашивал насчет отеля. Люди сказали мне, что ты переделала Кент-Хаус под гостиницу.
– Ты хочешь здесь комнату? – спросила Эллен. На ее напрягшемся лице появилась тревога.
– Я не могу остановиться у Гаса, – сказал Саймон. – Там нет воды, нет электричества. И кругом отвратительная грязь. Мне доводилось спать и в худших условиях, но здесь я бы этого не хотел.
