Я очень осторожно, нежно, отпихнул щенка. В ответ она вцепилась в носок башмака и начала трясти его, как пес — крысу.
— Какая?
— Рабство. — Я наклонился, ухватил Нору за шкирку и подержал. — Вот ты воюешь с другим племенем — не важно, кто начал войну — и побеждаешь. Что ты сделаешь с выжившими? Устраиваешь поголовную резню, как принято у народа Чака? Отпустишь на все четыре стороны — Лелеять месть?
— На которую они имеют право.
— Кто бы спорил. Но дело не в этом. Имеют, не имеют но если ты позволишь им уйти, ты посеешь ветер. Итак, ты перебьешь их — всех до единого? Или примешь под свою руку?
А если примешь — сможешь ли ты принять их, как собственных граждан, или членов племени, как ни назови? Разумеется, нет.
Конечно, рабство — не единственный выход. Выбор огромный — хотя бы и колонизация. После победы Бима Карл присоединил Холтун. Различия касались лишь доверия и положения: Карл принял холтов под свою руку, пообещав им равные права в Империи — со временем.
— Значит, ты говоришь, что работорговцы, которые сожгли мою деревню и захватили меня, когда я была еще девчонкой, были милейшими людьми. Просто их не так поняли. А я тебе рассказывала, как они вшестером, вшестером...
— Тише. — Я потянулся было к ней, но вовремя опомнился. — Успокойся, Кира. Я говорю не о том, во что это превратилось. Я говорю о том, как это начиналось. — Я погладил щенка. — Может, из лучших побуждений?
Может быть, если предвидеть все последствия, лучше было позволить Тэннети просто безболезненно их прикончить.
Киру это не убедило. Губы ее сжались в прямую линию, а потом она отвернулась. Черт ее побери, вечно она от меня отворачивается!
— Кира, — сказал я. — Я никогда не прощу никого, кто причинял тебе боль. Умышленно или нет.
Я хотел обнять ее, приласкать, прижать к себе и сказать, что все будет хорошо, но такую ложь трудно сказать женщине, которая вскрикивает, едва ты ее коснешься.
Какой-то миг я гадал, чем все кончится. Случиться могло все от попытки ударить меня до пылких объятий.
Но она просто приподняла Ника — щенок засучил в воздухе лапками.
— Я знаю, — холодно сказала она. — Ступай, Уолтер. — В ее голосе слышалась дрожь, но это потому, что я очень прислушался. — Я побуду здесь. Тебе нужно поспать.
У меня расстройство сна стремится к максимуму — я так и не сумел заснуть опять.
