— Тебя что-то тревожит? — спросила она.
— Мелочи. — Я постарался, чтобы это прозвучало как можно беззаботнее. — Не тебе же одной можно тревожиться.
Она усмехнулась.
— И о чем твои тревоги на сей раз? Как соблазнить вашу горничную?
Я изобразил содрогание.
— Ты видела нашу горничную?
— Серьезно.
Я пожал плечами — осторожно, чтобы не сбросить ее
— Жаловаться не на что. Все в порядке. Энди выглядит куда лучше, да и гном почти исцелился. Джейсон отличный парень. Зеленый, конечно, как Халк, но...
Она коснулась пальцем моих губ. Я умолк.
— А как Кира?
Я не ответил.
Дория ждала. У нее это получается куда лучше, чем у меня.
— Она не виновата, — сказал я наконец. — Как это у вас называется — посттравматический синдром?
Она пожала плечами.
— Двухгодичный курс психологии — и ты считаешь меня психиатром?
— Я на тебя не настучу за незаконную практику. — Я приподнял мизинец. — Честное скаутское!
— Что ж, ладно. — Она пила и раздумывала. Потом махнула рукой. — Это не важно, Уолтер. Наклеить на болезнь ярлык — еще не значит понять, что она такое. Или как ее лечить. Кира в плохом состоянии... или ваши отношения в плохом состоянии.
Дория сделала глоток и вздохнула. Я приподнял бровь.
— Не знал, что это заметно. У тебя еще остался дар диагностики?
— Нет. — Она замотала головой. Действительно ли Великая Мать лишила ее всей силы, или все же у нее осталось несколько заклятий — на черный день? Можно не спрашивать — Дория не скажет. — Но я всегда считала чары лишь Усилителями собственного чутья, не заменой. Давно это у вас?
— Откуда считать?
Она насмешливо улыбнулась уголком рта.
— Подумай.
— Слушай, я про это не рассказываю. Не помнишь?
— Помню. — Она улыбнулась шире. — Как правило. Я подумал о последнем разе — и постарался поскорее о нем забыть. Мне вспомнилась другая ночь — неистовая теплая ночь в Приюте, вскоре после того, как мы с Карлом вернулись из набега. Думаю, это была вторая ночь — на первую пришелся Карлов Выходной День, должно быть. А тут мы оставили Джейни — тогда еще совсем крошку — с Карлом и Энди, взяли одеяла и ушли из поселка в лес, на склон горы. Мы допьяна напились молодого черничного вина и с упоением занимались любовью — всю ночь, под звездами.
Я не преувеличиваю, вот руку на отсечение: всю ночь.
До сих пор, стоит мне закрыть глаза, и я вижу ее, волосы ее парят надо мной, озаренные светом звезд...
Но это было давным-давно, в другом краю, и бедняга скорее умрет, чем снова позволит согреть себя.
