Возможно, чтобы напомнить мне об этом, на бедра он надел простую вытертую кожаную перевязь; слева к ней был пристегнут короткий меч, справа висел кинжал и кремневый пистолет.
— Есть у тебя минутка? — спросил он.
— Для тебя, барон, она у меня всегда найдется, — сказал я, покривив душой.
Он улыбнулся, словно оба мы говорили от чистого сердца.
— Я завтра уезжаю. В моем баронстве кое-что случилось — мне надо быть там.
— Малый Питтсбург? — поинтересовался я. В стальном городке вечно что-то случалось.
— Да. Не совсем точно, но в общем — да. — Он кивнул, и мне на миг показалось, что мы снова стали друзьями. — Позволь помочь тебе.
Он расстегнул перевязь, повесил ее на колышек и скинул куртку. Я уже протягивал ему щетку.
Он провел пальцем по жесткой щетине.
— Ранэлла поглощена железной дорогой, нужно же кому-то заниматься управлением. — Он с силой провел щеткой по второму боку кобылы; она фыркнула и заплясала, но он опытной рукой успокоил ее. — Меня ведь этому учили?
Каждому свое, Брен.
Он с усилием улыбнулся.
— Я собираюсь просить Эйю поехать со мной.
— Я тебя понимаю, — сказал я. — На твоем месте я бы тоже попросил.
Он долго молчал.
Может быть, ей будет лучше отсюда уехать.
Я кивнул.
— Может быть. Ей придется решать самой.
— Это точно. — Он сменил тему. — Смотрю, ты сегодня без добычи. Хоть удовольствие-то получил?
Он крепко ухватил кобылу за гриву, другой рукой успокаивающе похлопывая ее по шее.
— Было довольно приятно.
— Ради процесса, не ради добычи?
— Что-то вроде того.
Я сунул пробойник под мышку, нагнулся к переднему копыту кобылы и стал его скрести. На нем было полно навоза и грязи, почти как в нашей жизни. Я охотно не занимался бы этим — я лентяй, каких мало, да и не подобает это мне по рангу, — но есть куча всяких болезней, которые так и норовят поразить копыта, если их вовремя не очистить.
Брен протянул руку за пробойником. Я отдал его ему, а потом успокаивал лошадь, пока он чистил сперва правое переднее копыто, потом — заднее. Очистив последнее копыто, я шлепнул кобылу по крупу и закрыл дверь денника.
— Оставьте ее там, если не против, — крикнул конюх. Он обихаживал лошадь Тэннети. — Мне надо вычистить ее стойло я займусь этим, как только закончу с этой лошадкой, Уолтер Словотский.
— Ей нужно свежей соломы, — заметил Брен.
— Сейчас принесу, барон...
Грум осекся: Брен уже поднимался на чердак. Я поднялся следом.
В соломе зашуршало, когда мы поднялись, но крысы, как всегда, уже попрятались.
