Лайт уселся рядом с ней, отхлебнул воды. Он весь взмок; струйки пота стекали по его щекам. Следопыт ласково взглянул на жену, потом настороженно огляделся.
– Что ты видел?
– Делаваров.
– Друзей?
– Нет, малышка, эти люди не друзья. Это изгои. Даже их собственное племя не позволяет таким, как они, жить рядом.
– Что мы будем делать, Лайт?
– Останемся здесь и будем отдыхать до восхода луны. К вечеру они уже так напьются, что не услышат, даже если мимо них пронесется стадо бизонов.
Лайт растянулся на траве. Мэгги уютно устроилась рядом с ним, положив голову ему на грудь.
– Что ты видела, Мэгги, пока меня дожидалась?
– Орла. Он сидел вон там, на сухом дереве.
– Значит, ты совсем не шевелилась.
– Я подвигала пальцами, чтобы он знал, что я живая. – Она рассмеялась. – А еще я видела кролика. Я бы его поймала и приготовила, но ты велел мне не сходить с места. Я тебя слушаюсь, Лайт.
– Ты – mon amour.[4] – Он поцеловал ее в губы.
Одного поцелуя всегда было мало. Они стремительно повернулись друг к другу. Рука Мэгги проскользнула под его замшевую рубашку, а потом – к завязкам его брюк.
– Что ты делаешь, любовь моя? – Он прерывисто вздохнул.
– Тебе нравится, когда я так делаю, Лайт? – прошептала его жена, запуская ноготки в завитки на его паху. – Тебе так приятно?
– Mon Dieu! Радость моя… – ответил он сдавленным шепотом. – Oui, мне так очень приятно.
– А вот так хорошо?
Ее тонкие пальчики танцевали вдоль его наливающейся страстью плоти.
– Очень хорошо, мое сокровище.
– А мне это тоже очень приятно, Лайт. Она покрывала его лицо быстрыми теплыми поцелуями.
– Мне следовало бы отшлепать тебя по попке, ласточка, – пригрозил он хриплым голосом. – Сейчас же день!
– Мы и раньше делали это – при свете.
– Правда? Когда?
– Сам знаешь. Ты меня дразнишь, Лайт!
Ее тихий смех был едва слышным влажным облачком у его губ.
Под кронами деревьев они обнажили свои тела, словно Адам и Ева в райском саду. Потом он легко приподнялся над Мэгги, чтобы соединиться с нею, а она замерла, выгнувшись в сладкой муке ожидания. Он проник в нее, попал в шелковую темницу и замер. Лайт испытывал неземное наслаждение. Снова поцеловавшись, они начали свой ритуальный танец.
Мэгги ощущала его внутри себя. Он был ее частицей, ее миром, ее вселенной – и она трепетала от любви. Она дарила своему возлюбленному счастье. На ее лице расцвела улыбка.
– Я всегда буду с тобой, Лайт.
