Деревни пустели год от года. Молодёжи совсем не осталось, а старухи платья не шили, потому что им есть было нечего. Тогда Мария Васильевна, часто приезжавшая к нам, потому что я часто болела, стала шить и хорошо зарабатывать в посёлке, где было много молодёжи. Когда я выздоравливала, она всё равно не возвращалась в деревню, так как соблазнялась заработком, а её мать в деревне нищенствовала, так как пенсии у той не было совсем.
Тогда Анна Михайловна продала дом и переехала к дочкам в Кинешму. Мария Васильевна осталась без жилья. Зная её характер, ни одна из сестёр не взяла бы её и с миллионом в придачу. Мама взяла её на свою голову и мучилась с ней около 40 лет, "жила под пятой". Вскоре мама взяла и бабушку Анну Михайловну. Когда сёстры Марии Васильевны приезжали к нам в гости навестить свою мать, она выгоняла их, как будто это была её квартира, а не мамина. Она выгоняла маминых подруг, которые ей не нравились. Мама прислушивалась к её советам. Когда к маме посватался порядочный человек, которого я любила, как родного отца, она напугала её: "Не позорь дочь. Вдруг и с этим не уживёшься? Расходиться нельзя уже будет. Будешь терпеть до гроба". Маму напугала такая перспектива, и замуж она не вышла. Когда первая любовь пришла к маме в 48 лет, подобная моей в 16 лет к Димке, чистая, целомудренная и поэтичная, то Мария Васильевна жениха даже и на порог не пустила: "люди то что скажут". Пришлось ему ночевать на пристани. Это была первая и последняя мамина любовь, так как замуж за моего отца она вышла без любви, в 24 года. Просто она боялась остаться в старых девах и биться в истерике подобно Марии Васильевне, уродский характер которой в деревне объясняли тем, что она была старой девой.
Мария Васильевна и в нашей квартире продолжала беситься, постоянно упрекая, что все ей должны, абсолютно не замечая, что за 40 лет она ни разу не купила дров, не заплатила за их распил и колку, не платила за электричество и квартиру и была в квартире полной хозяйкой. Во время ссор с мамой она забирала все платья, которые сшила мне и маме, и все подарки; успокоившись и сменив гнев на милость, отдавала их назад. В семье она была главной. Анна Михайловна к этому времени не вмешивалась ни в какие дела. Ложные обмороки прекратились, когда однажды Лёня приехал в Заречный, и Мария Васильевна упала. Он осмотрел её, сказал, что это истерия, то есть большое притворство, и лучшее лекарство от этого – не обращать на неё никакого внимания. Она обозлилась, вскочила и больше уже никогда в притворные обмороки не падала.
