Рамскар улыбнулся в ответ на слова приятеля.
– Полагаю, что Никот был не в курсе исхода дуэли с Крайнсом? Никот прибыл на поединок, будучи полностью уверенным, в своей победе. Фейн даже не потрудился убедить его в том, что решение необдуманно.
– Если у него и были какие-то соображения на этот счет, то думаю, что ранение в плечо стало лучшим доказательством того, что он ничего не смыслит в лошадях.
После первого же выстрела Фейна Никот рухнул на землю и завыл от боли. Это было жалкое зрелище. Рамскар вздохнул.
– Я догадываюсь, что причины дуэли с лордом Белтоном были такими же надуманными?
Фейн неожиданно ухмыльнулся, отчего на его левой щеке появилась ямочка.
– Вообще-то Белтон имел все основания злиться на меня.
Все-таки я переспал с его сестрой. Он заявил, что я соблазнил невинную девицу, и потребовал удовлетворения, если я откажусь на ней жениться.
– Что за ерунда, – мрачно заметил граф, возмущенный несправедливыми обвинениями в адрес друга. – Все знают, что ты никогда не связываешься с девственницами. Я полагаю, что леди была лишена невинности еще до тебя и утверждения лорда Белтона – лишь жалкая ложь?
Рамскар был прав. Фейн избегал невинных девушек, как некоторые сторонятся портовых проституток. К счастью, леди призналась в том, что уже приобрела опыт плотских утех, когда Фейн ясно дал ей понять, что его волнуют вовсе не ее добродетели. Остаток вечера они провели самым приятным для обоих образом.
– Да, к счастью, ты прав. Как я потом узнал, лорд Белтон высказывал такие же претензии еще двум джентльменам. Я с удовольствием немного продырявил его.
– Он получил по заслугам, – с жаром отозвался Рамскар. – Ты ранил его в плечо или в бедро?
Фейн развел руками, выражая свое сожаление.
– Я прицелился слишком высоко. Пуля задела голову, но меня убедили в том, что ему ничего не угрожает.
– Ситуация с Холленсвотом поставила тебя в невыгодное положение. Пока ты не встретишься с ним на поединке, все господа, которые считают себя обиженными, бесконечно будут присылать тебе вызовы.
Именно поэтому Фейн хотел положить конец вражде с бароном, однако не без удовольствия оставлял отметины на телах идиотов, которые так безрассудно провоцировали его на ссору. С другой стороны, герцогиня и его сестра без понимания относились к тому способу, каким он решал возникающие споры. Фейн сомневался, что когда-нибудь сможет постичь женский ум.
– Если так будет продолжаться и дальше, то назначить мне встречу будет сложнее, чем попасть на скачки в разгар сезона.
