– Ангус, прошу вас. Вы должны попытаться встать. Вы, наверное, в два раза тяжелее меня.
Он окинул взглядом ее фигуру:
– Сколько в вас, семь стоунов?[2]
– Не думаю. Неужели я кажусь такой субтильной? А теперь умоляю вас, только встаньте на ноги, а я уложу вас в постель.
Он вздохнул:
– Вот еще одна фраза, которую мне очень хотелось бы понять на свой лад.
– Ангус!
Он с трудом поднялся, в значительной мере при помощи Маргарет.
– Почему это, – задумчиво сказал он, – я получаю такое удовольствие от того, что вы меня браните?
– Возможно, потому что вы получаете удовольствие от того, что раздражаете меня.
Он почесал подбородок, который уже полностью зарос темной щетиной.
– Наверное, вы правы.
Маргарет не обращала на него внимания, она сосредоточилась на самом безотлагательном в данный момент деле. Если она уложит его на кровать в таком виде, промокнут все простыни.
– Ангус, – сказала она, – вам нужно надеть что-то сухое. Я подожду за дверью, пока вы…
Он покачал головой:
– У меня больше нет никакой одежды.
– А куда она подевалась?
– Она на вас.
Маргарет проговорила нечто совершенно не подходящее леди.
– Вы правы, – сказал он с таким видом, словно сделал очень важное открытие. – Мне действительно доставляет удовольствие раздражать вас.
– Ангус!
– Ну ладно, буду серьезным. – Он изобразил, каких усилий ему стоит казаться хмурым. – Чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы разделись и легли в постель.
Лицо его посветлело.
– Прямо сейчас?
– Конечно, нет. Я выйду на минутку, а когда вернусь, надеюсь, что вы уже будете лежать в постели, укрывшись до подбородка.
– А вы где будете спать?
– Нигде. Я буду сушить ваше платье.
Он повертел головой:
– У какого очага?
– Сойду вниз.
Он выпрямился так, что Маргарет больше не нужно было поддерживать его.
– Вы не можете спуститься вниз одна среди ночи.
– Но не могу же я высушить ваше платье на свечке!
– Я пойду с вами.
– Вы же будете голый.
Что бы он ни намеревался сказать – а Маргарет была уверена по его возмущенно вздернутому подбородку, что он собирается что-то сказать, – все это потонуло в громком потоке необычайно разнообразных ругательств. Наконец, перебрав все богохульства, которые она когда-либо слышала, а также множество таких, которые были для нее внове, Ангус проворчал:
– Подождите здесь, – и вышел из комнаты.
Он появился через три минуты. Он открыл дверь пинком ноги и выложил на пол примерно три дюжины свечей. Одна свеча еще дымилась.
Маргарет хотела подождать, пока настроение его не улучшится, но поскольку очень быстро выяснилось, что в ближайшем будущем оно не изменится, она спросила:
