Полет закончился в закрытом помещении. Красной дорожки, оркестра и почетного караула почему-то на месте не оказалось. Торжественную встречу обеспечивали всего несколько человек, которые препроводили меня в очередную камеру без окон.
Правда, к этой камере были пристроены уборная и душевая.
А еще в камере были небольшой стол и два стула.
В общем, чуть побогаче с мебелью, нежели в Белизе.
Очевидно, меня доставили сюда поздним вечером, потому как следующие десять часов меня никто не тревожил. Эсбэшники дали мне возможность отдохнуть после перелета, так сказать.
А потом начались разговоры.
Он притащил мне поднос с завтраком, но на медбрата или официанта он совсем не походил.
На вид ему было лет тридцать восемь – сорок, что конечно же ни о чем не говорило. Столько времени прошло, медицина должна была сделать пару шагов вперед. Может, тут уже все повально стволовые клетки колют и живут лет по пятьсот? И этот парень уже третью сотню разменял?
Чуть выше среднего роста, смуглый, с черными волосами, едва тронутыми сединой. На нем был серого цвета комбинезон с множеством карманов, но на техника он тоже похож не был. Слишком умные глаза и слишком властное лицо. Плюс военная выправка.
– Можешь называть меня Сол, – сказал он, ставя поднос с завтраком на стол.
Сок, каша.
Если бы у меня был выбор, в своем времени на завтрак я бы такое есть не стал. Но здесь выбора у меня не было.
– Можешь называть меня Алекс, – сказал я.
– Ты знаешь, где ты находишься?
– Понятия не имею, – сказал я. – Зато я примерно представляю когда.
Сол улыбнулся.
– Для тебя это будущее.
– Похоже, что для меня это настоящее, – сказал я. – Уже.
– Ты странный человек, Алекс.
– Потому что у меня память не стирается? – уточнил я.
– Не только поэтому.
– А почему еще?
– Похоже, ты совсем не удивлен своим новым положением.
– А вы думали, у меня будет культурный шок?
– Что-то вроде того, – согласился Сол. – Как получилось, что ты можешь разговаривать на нашем языке?
– Так называемый ваш язык – это смесь нескольких языков моего времени, – сказал я. – Так уж получилось, что я их знаю.
– Насколько нормально для твоего времени знание нескольких языков?
Вопрос не в бровь, а в глаз.
– В общем-то это нормально, – сказал я. – Хотя и не очень типично.
– У тебя хорошая память? – спросил Сол.
– У меня никогда не было другой памяти, – сказал я. – Мне не с чем сравнивать.
– С какого времени ты себя помнишь?
– О, этот шалунишка-хирург так игриво хлопнул меня по попке…
