— Или разочаруется, не найдя у нас ничего, кроме вежливости.
— Женоненавистник, — прокомментировал последнюю фразу Галлино Рокка. — Простите его.
— Не женоненавистник. Отнюдь. Но и не дурак. У меня нюх на разврат, как бы глубоко он ни прятался.
Колон не выдержал.
— Сеньор, если уж вы учуяли разврат здесь, обоняние полностью отказало вам.
Рокка счёл нужным вмешаться, стыдя Галлино за циничность, и венецианцы всё ещё ломали комедию, когда Загарте ввёл Ла Хитанилью.
— Господа мои, мне пришлось объяснить ей, что приглашение от придворных их величеств должно расцениваться как приказ.
— А приказу я, естественно, обязана подчиниться, — добавила девушка с ироничной улыбкой. Достоинству, с которым она держалась, могла бы позавидовать не одна благородная дама.
Была она всё в том же облегающем белом платье, но сверху накинула синюю мантилью, а над левым ухом воткнула в тёмно-каштановые волосы цветущую алую веточку граната.
— Мы благодарим Бога, что вы оказались такой послушной. — Рокка назвался сам и представил своих спутников.
Каждому она чуть кивнула. На Колоне её взгляд задержался, а он поклонился ей, как принцессе.
— Я почитаю за счастье лично поблагодарить вас за ту радость, что вы доставили нам.
Она не приняла его любезности.
— Я пою и танцую не ради благодарности. Мне за это платят.
— Каждый артист, мастерство которого достойно оплаты, живёт на заработанные деньги, но ремесло своё не бросает только потому, что не видит в мире ничего более достойного. Я думал… Я надеялся… что сказанное в полной мере относится и к вам.
— Вы надеялись? Почему?
— Потому что дарить радость, делясь с людьми своим талантом, уже счастье.
Она посмотрела на него, прежде чем ответить.
— Вы говорите так, словно сами артист.
— Артист — нет. Но человек, которого вдохновение гонит вперёд и вперёд, не давая остановиться.
— Если меня что-то и гонит, так это нужда. Словно на плечах у меня сидит дьявол.
Галлино чуть изогнул бровь, глянув на Рокку.
— Ваши слова полны загадочности. Что за тайна кроется за ними?
— Тайна женственности, — встрял в разговор Рокка, — ухватить которую не под силу мужчине.
— Жаловаться на это не стоит, — заметила Беатрис. — Если она ухвачена, интерес к женщине разом пропадает. Не так ли?
Загарте внёс в кабинет большое блюдо под крышкой. Галлино указал на него.
— Если мы не можем без тайн, друзья мои, давайте лучше посмотрим, что находится под этой крышкой.
Мориск опустил блюдо на боковой столик.
— Никаких тайн, достопочтенные господа. Только совершенство. Ваши ноздри сейчас это почувствуют. — И он снял крышку. С жаркого из голубей поднялся пар.
