Поэтому позже, когда он привез их обратно и будто по ошибке свернул на дорожку, ведущую к его, а не к ее дому, Дженни нисколько не удивилась, услышав его приглашение зайти.
— Нет, спасибо, — ответила она. — Меня еще ждут кое-какие дела.
— Если ты уверена…
— Уверена.
— Что ж, тогда я провожу тебя. Иди в дом, Синди, — сказал Рейф дочери. — Покажи дедушке, какие красивые листья ты собрала.
Ах, как ловко, подумала Дженни. Рейф явно больше не хотел присутствия дочери в качестве соглядатая.
— Ты улыбаешься, — заметил Рейф и легонько, едва касаясь, прошелся кончиком пальца по ее губам.
Ее как током пронзило, и куда только девалось все ее спокойствие!
— Правда? Рейф кивнул.
— Было правдой. Сейчас у тебя вид испуганного кролика.
— Вот еще — благодарю покорно! — Дженни нахмурилась и стрельнула в него недовольным взглядом. — Ты уже слышал, что способен наговорить лишнего?
— Нет, но одна женщина с горящими глазами и гигантским мишкой в руках назвала меня недружелюбным, было дело.
— Ты действительно имеешь обыкновение наезжать на людей как паровой каток, чтобы заставить их делать то, чего хочешь ты. Меня, например, заставил поехать сегодня на пикник, — напомнила она уже на ступеньках своего крыльца.
— Да ладно, все получилось не так уж и плохо, верно? — проговорил Рейф.
— Нет, не плохо… нет.
— И еще… — Приподняв ладонью ее подбородок, Рейф приник к ней поцелуем.
Дженни казалось, что она ко всему готова. Она подозревала, что он избавился от Синди исключительно с этой мыслью — чтобы целовать ее без зрителей. Да, она была готова… только до того мгновения, когда его губы прижались к ее губам. Медленно, нежно, соблазняюще.
Тогда-то Дженни, в тумане смятенных чувств, вдруг осознала, что прежде не знала поцелуев. Просто не знала — и все. Потому что, если поцелуй означает песню души… значит, раньше Дженни была в полном неведении… была… до этого мгновения. А теперь каждая клеточка ее существа пела… звенела дивной мелодией.
Это было… грандиозно! Это было то ощущение, которое превращало обычных людей в поэтов и увело не один корабль в плавание. Несказанно возбуждающее ощущение… невероятное искушение. А был-то всего один поцелуй. Но — о! — какой поцелуй!..
Он отстранился ровно настолько, чтобы она сумела заметить победное, но и удивленное выражение его глаз. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы она вновь овладела собой.
— Можешь целовать сколько угодно, все равно не заставишь меня продать участок! — выпалила она.
