– Двенадцать тысяч шиллингов, – простонала мама.
– Двенадцать тысяч? – Курт был поражен.
– Ну да, – сказала мама. – Деньги, которые она годами получала от дедушек и бабушек, от тетей и дядей и к дню рождения от отца! – теперь мама снова зарыдала. – Там лежали даже деньги, которые она получила еще на крестины!
– На крестины? – спросил Курт. Лицо у него было такое, словно он увидел привидение.
Мама объяснила ему, что некоторые дяди и тети вместо подарков на крестины внесли деньги на Ильзину сберкнижку.
– Но как же так? – спросил Курт, все еще продолжая изумляться. – Почему же она тогда не купила себе, скажем, меховую шубу, или проигрыватель, или какие-нибудь шикарные голубые лыжные ботинки?
– Потому что ей все это совершенно не нужно! – резко ответила мама.
– Но ведь это ее деньги, – сказал Курт.
– Прости, – крикнула мама, – но сейчас у меня, право же, не хватает нервов обсуждать с тобой подобные вопросы! Я иду в полицию!
– Может быть, сначала сходить к старой Янде, спросить там? – предложил Курт. («Старой Яндой» у нас называют мою бабушку). И не хочет ли мама позвонить своему экс-супругу? Возможно, Ильза у него. Мама не хотела делать ни то ни другое.
– Это просто смешно, – раздраженно пожала она плечами. – Если бы она пошла к своей бабушке, то не стала бы снимать деньги с книжки. А если бы она пошла к моему "эксу", то он бы уж давным-давно позвонил. Ты думаешь, она ему очень нужна? Он так в ней заинтересован? Ха-ха! – Мама высморкалась и вытерла носовым платком размазанную тушь возле глаз. – Ему вполне достаточно встречаться со своими дочерьми раз в две недели на три часа. Дочери его абсолютно не интересуют! Они ему до лампочки! Он рад, что от них отделался! Он...
– Да перестань ты чушь пороть, – сказал Курт.
– Никакая это не чушь! – сказала мама и снова принялась вытирать тушь вокруг глаз. Но потом она взглянула на Курта и ааметила, что тот качает головой, указывая в мою сторону. Он, как видно, хотел сказать, что нельзя в присутствии детей так говорить об их отце.
Я села на подоконник и стала глядеть вниз во двор. Из окна гостиной весь двор виден. Мама поняла, что имел в виду Курт, и, запинаясь, пробормотала:
– Да нет, я не то хотела сказать, разумеется, он любит своих дочерей, очень любит. Просто я хочу сказать, что теперь у него ведь есть свои собственные дети.
От таких разговоров мне всегда просто тошно становится. Зачем объяснять мне, кто меня любит. Все равно я не верю.
