Фрешль. На этом концерте будут выступать лучшие московские артисты, отобранные лично московским мэром. Очень важное торжественное мероприятие. И на нем можно неплохо нагреть руки в качестве переводчика. Вальтрауд не в состоянии переводить все одна, находясь одновременно в нескольких местах, поэтому она предложила подключиться мне. Я согласился. Мне было любопытно посмотреть на официозное московское искусство.
Мероприятие должно было пройти в красивом Раймунд-Театре. Меня послали переводить техническому персоналу, содействовать общению световиков и звуковиков. Из Москвы лужков привез не только актеров, но и технический персонал. Русский световик, осмотрев австрийскую технику, тихо взвыл от восторга и остался доволен. Звуковик загадочно улыбался. Я сразу почувствовал, что он, как персонаж русской сказки, какой-нибудь Кощей, Дракон или Царь-Долдон собирается поставить австрийскому звуковику заведомо невыполнимую задачу.
– Мы привезли ансамбль Надежды Бабкиной. Причем в полном составе
– все семьдесят семь бабок.
– Они будут танцевать? – спросил австрийский звуковик.
– Нет, они будут петь, – самодовольно сообщил русский звуковик. -
И им всем нужны радио-микрофоны. Надеюсь, у вас найдется такое количество радио-микрофонов и подходящий пульт!
– А не проще ли дать им обычные микрофоны? – спросил австрийский звуковик.
– Нет, им нужны только радио-микрофоны, потому что они будут еще приседать делать движения туловищами, переступать с ноги на ногу, трясти плечами и жопой. Вы представляете, что будет, если они запутаются в проводах? Это будет цирк, а не театр! У нас в Москве в
Кремлевском дворце есть сто радио-микрофонов.
– А у нас есть сто двадцать.
Я переводил.
– Ты все правильно переводишь? – опешил русский звуковик. – У них что, действительно есть сто двадцать радио-микрофонов? Здесь? В этом театре?
– Действительно, – спокойно сказал австрийский звуковик.
– Не может этого быть, пусть покажет!
– Хорошо, идемте, – согласился австрийский звуковик.
Русский звуковик внимательно осмотрел микрофоны и пульт, и не нашел к чему бы придраться.
– Хорошо, – сказал он. – Это, конечно, очень хорошо, что у вас есть столько радио-микрофонов! Но наши бабки все равно поют под фонограмму. Вот вам кассета, давайте поставим и проверим звук.
Из громкоговорителей театра понеслись истошные псевдонародные завывания каких-то базарных баб. Я заткнул уши. В детстве у меня была толстая виниловая пластинка этого ансамбля. Очень старая, еще пятидесятые годы. Я ее иногда слушал, поскольку пластинок у меня было всего две – "Сказка про рыбака и рыбку" и эта. На всю жизнь мне запомнились слова первой песни: "Прошла зима, настало лето, спасибо партии за это…"
