Прораб тут же упал ниц, а бомж добивал его, он также бил его тем же кирпичом по макушке. Я этого не видел, мы тут же стали одеваться, и убежали оттуда прочь. Причем одевались на ходу, бегом, кто что успел, и Алик (один из пацанов) успел увидеть, как бомж добивал прораба, он и рассказывал нам с одышкой, мол, прораб лежал уже в луже собственной крови, а бомж хладнокровно добивал его. Да, это кошмар! Мы онемели от ужаса, и поклялись никому об этом не рассказывать.
На следующий день вся округа рассказывала об убийстве. Классрук в школе сообщил нам всем: убили некоего прораба стройки, ударом по голове, тот потерял много крови, скончался на месте. Но что странно, заметил классрук, по словам следователей, машину его не тронули, и ключи от машины тоже оказались в кармане, и бумажник был на месте, а там 150 рублей, или около того.
Повторяю, прораб не был объектом ограбления, и ключи от машины и бумажник на месте, взяли только мелочь. Но зачем?
Мы с пацанами переглянулись. Очень странно. Нас окутал страх, а вдруг кто – то нас видел на карьере, и будут нас искать. Но пока было тихо.
Когда я шел домой, увидел того самого бомжа, он сидел опять же на бордюре, разложил перед собою газету, а на ней тонко разрезанная колбаса, хлеб, бутылка вина 'Агдам', папиросы 'Аврора', лимон. Он на меня не обращал ни малейшего внимания, просто ел и пил, смакуя и получая удовольствие. Я даже заметил, что он улыбается, поднял лицо к солнцу, поприветствовал его, и продолжал трапезу.
Как вкопанный, прибитый я глядел на это чудо, и мне не верилось, что этот убийца спокойно пожинает плоды своего ''труда''. Убил человека, даже не ограбил его, а взял какую то мелочь, и устроил тут пикник на улице, перед всеми.
К нему подбежала мерзкая дворняга, и бомж угостил ее колбасой.
Размышляя и переваривая увиденное, я прошелся к высотному зданию, и вижу опять знакомые мне шахматные фигуры, но это были шах и три пешки.
Интересно, кто-то со мной играет в шахматы. Но кто?'
– И все? Нормальный рассказ и нормальная ситуация. Так
(посматривая на всех), а тебя как звать?
– Суккот.
– Как?
– Суккот.
– Бля, ну имена тут. Ну хорошо (махнув рукой), говори.
И Суккот начал свой пересказ.
'Будучи аспирантом, я пристрастился к картам. Взрослые ребята, парни, нам было 27-28 лет, собирались в лабораториях, аудиториях, покупали пива, минералку, и начинали тасовать карты. Шла игра в покер.
Один из нас стоял на шухере, во избежания неприятностей. Могли бы нагрянуть педагоги, учителя. Ведь мы же играли на кафедре
