Вскоре офицеров сморил сон, они бесцеремонно потеснили своих товарищей.
Семеро мужиков уместились на трех узких кроватях. А я долго ворочалась, прислушиваясь к дружному мужскому храпу. Изредка какой-нибудь солист вырывался из общего хора, выдавая звонкую трель, иногда кто-нибудь протяжно стонал.
Прислушиваясь к тяжелому дыханию мужчин, я гадала, какие им видятся сны, и они вдруг показались мне детьми, маленькими незащищенными мальчиками, нелепо наряженными в военную форму и отягощенными автоматами. Я подумала о том, как разумно распределены роли – они великодушно готовы делиться со мной своей силой, а я, не рассуждая, отдам им свою нежность.
Проснулись мы в шесть часов утра от адского холода. Печка – единственный источник тепла в огромной комнате – давно погасла. Не умывшись, без воды и еды мы снова отправились с путь.
Цхинвали – уютный маленький городок, чье очарование не сумели разрушить даже регулярные ракетные обстрелы. В декабре, несмотря на пронизывающий холод, здесь цвели поздние розы. Снег остался высоко в горах.
Первым делом мы явились в штаб российских войск, к полковнику, ну, скажем, Фролову Анатолию Петровичу. В любой "горячей точке" я всегда вхожу в комнату высокого начальства с независимым видом первого персонажа и тут же усаживаюсь на стол, болтая в воздухе ножками и расточая улыбки. Суровый темперамент военных тут же дает себя знать. Мои оригинальные манеры доводят их до точки кипения, они дают волю своему гневу и начинают орать: "Вы не на танцульки приехали. Это война, а не игрушки". Постепенно их гнев утихает, женское легкомыслие способно поработить любого мужчину. Под влиянием красоты и кокетства военный человек сгибается, как тонкая веточка. Мужчины, облеченные властью, так устают на войне от постоянной ответственности, от тяжести частых смертей товарищей, от ежедневно подстерегающей опасности, что при виде залетевшего яркого мотылька в образе девочки-журналистки их сердца мгновенно тают, как сливочное масло в тепле.
Чтобы создать ауру сообщества, необходимо быть капризной и требовательной, держать себя чуть картинно и причудливо. Очень важно точно определить температуру отношений с начальством – маленький адюльтер, но не больше. С полковником Фроловым я явно перегнула палку – я видела, что он сразу увлекся не на шутку, но продолжала поощрять его.
Полковник взял с собой на переговоры с грузинами меня и Сережу Соколова.
Грузинские боевики возмутились, что журналисты приезжают только на осетинскую сторону, и пригласили меня на ночь в гости. В залог они обещали оставить своих ближайших родственников. Я бы с удовольствием приняла приглашение, так как в жизни не видела более красивых парней. В их крепких мускулах чувствовалась первобытная жизненная сила. Но полковник Фролов прервал этот неуместный, на его взгляд, разговор и заявил, что не может рисковать моей жизнью.
