В Москве мне друзья насобирали денег с тем,чтобы я отдала их самым несчастным людям. Как будто можно найти весы, на которых можно взвесить человеческое несчастье. В Грозном останови любого на улице, возьми его за плечи, посмотри в 1 глаза, и сердце захлебнется от жалости.
Я дала женщинам денег, и они плакали и пытались поцеловать мне руки. Я в ужасе твердила им: "Что вы делаете?!" – и сама плакала как ребенок.
– Нам вас бог послал, – говорили они. "Нашел, кого послать", – подумала я.
Пришел рассерженный Гена и сказал:
– Где ты шляешься? Нам надо ехать в патруль.
Нас ждали менты из "Е-бурга", как они представились.
– Откуда? – переспросила я.
– Из Екатеринбурга.
Меня трясло от холода и с похмелья. Свои изящные перчатки я где-то посеяла, и менты одолжили мне толстые вязаные перчатки (мы в таких в колхозе собирали морковку и картошку). На одной из них была дырка на указательном пальце. Я натянула перчатки, и в дырку высунулся вызывающе длинный черный ноготь.
– Во дела! – восхитился мент по имени Сережа. – Фантастика! В Чечне это точно самые длинные ногти.
Шапку свою я тоже где-то оставила, и мне надели на голову плотную черную шапочку. Вид у меня сразу стал бандитский и свойский.
– Вот теперь на человека похожа! – удовлетворенно сказал Сережа. – Только совсем замерзла, надо бы выпить.
Он достал фляжку со спиртом, и я содрогнулась.
– А запить нечем? – жалобно спросила я.
– Пей так, быстрее согреешься.
В жизни никогда не думала, что придется пить чистый спирт. Я сделала порядочный глоток крепкой до дьявола жидкости, горло сразу же стало Драть. Удивительный напиток. Холодный, как лед, и горячий, как огонь. Напиток героев.
– Я, когда выпью, совсем храбрая, – сказала После спирта.
– Забористая штука. Замечательно выжигает внутренности.
Фляжка пошла по кругу. Все повеселели.
– Че нам, кабанам. Напьемся и валимся где попало, – сказал Серега. После спирта мы все сели в патрульную ментовскую машину и поехали по Грозному.
– Сейчас мы тебя познакомим с одной русском бабушкой, – сказали ребята. – Чудный человек настоящая героиня. Вот увидишь.
И мы заехали в гости к бабе Лиде, энергичной старушке 74 лет, пережившей всю войну в кромешном, уму непостижимом одиночестве. Баба Лида живет одна в девятиэтажном доме и охраняет его, как самый преданный сторожевой пес. Все имущество, в панике брошенное бежавшими соседями, ею тщательно переписано и находится под неусыпным контролем, все – от шкафов до аккордеонов и национальных костюмов. Когда в городе появилась милиция, часть чужого имущества баба Лида сдала в органы на хранение под расписку.
