Валентина Алексеевна жили в Марьиной Роще.
– Что такое Марьина Роща? – спросил я. – Новый микрорайон?
– Нет, не новый. Старый и хороший район.
Вечером я уединился в туалете. Закончил и хотел было дернуть за веревку, как обнаружил наконец то, в чем три года назад уверял всех.
Мне тогда не верили. Сейчас на унитазном донышке я наблюдал аскариду.
В поликлинике, куда меня привел Доктор, врач оглядела содержимое баночки и подтвердила: "Да, это аскарида. Я выпишу тебе рецепт".
Во втором от Колдуньи с Маркизой подъезде поселились новые друзья братьев. Витька Кондрат и Саня Скляр.
Кондрат парень с богатой репутацией. Несколько лет с хулиганами из домов Кировского завода он наводил шорох в районе Центрального стадиона. Дрался технично, противника выключал с первого удара.
Скляр, напротив, не дрался и ходил сам по себе. Любил повеселиться, особенно курнуть.
Кондрат тяготел больше к Шефу и Джону. Скляр дружил с Доктором.
Друзья собирались в детской с утра. Пересказывали приключения минувшего дня, смеялись. Приходил Сашка Соскин и тут же на него возникал Кондрат.
– Тебе чего здесь надо?
Шеф останавливал Витьку.
– Не трогай…Соскин наш пацан.
Соскин украдкой глядел на Шефа. Кондрат бурчал.
– Да ты че, Нуртасей! Никакой он не наш… Это пристебай…
Соскин, что верно, то верно, пристебай из пристебаев. Тут Витька прав. Но что Соскин наш пацан тоже правда. Не беда, что он заявлялся к нам исключительно по нужде. Кто-то обидел, кирнуть на халяву -
Сашка Соскин тут как тут.
У меня тоже появился друг. Вася Абрамович.
Давным давно,
На Дальнем Севере,
Где человек сидел на дереве…
Мужики пили пиво, курили, Васька пел под гитару. Оглушающе беспорядочный бой семиструнки не смазывал впечатления – голос у
Абрамовича в поряде.
Мой одногодок Вася Абрамович жил с матерью в подвале дома через дорогу и мечтал стать артистом. Мужики, что приходили в беседку послушать Васино пение, говорили: "Быть тебе, Вася артистом…
Только не пей…". Говорили не пей, а сами при этом угощали Ваську вином и пивом.
Неунывающий, веселый Вася нравился всем. Приглянулся он и моей матушке. Близко сошелся Вася и с братьями.
Я не жаловался другу на жизнь. Абрамович своими глазами видел, как я дрожал в страхе перед Шефом. За невыученные уроки брат взял за правило ставить меня в угол. На вытянутых к потолку руках я держал по тому энциклопедического словаря. При этом сам Шеф с Коротей и
Муркой играли в преферанс.
Коротя жалел меня.
– Нуртасей, может хватит…
