Джон считал себя неисправимым уродом. И откровенными разговорами о своей невзрачности внушил и мне, что так оно и есть.
Комплекс не приобретешь, с ним надо родиться. Немного позднее я думал, что успешнее всего развилось у Джона ощущение неполноценности в школе-интернате. Я полагал: полугодичное обращение среди сирот и брошенных не могло не оставить отпечатка. В дальнейшем все могло бы и обойтись малой кровью, если бы Джон искал причины внутреннего непорядка в других. На беду свою он никого не винил в обрушении внутреннего мира и мало помалу удалялся в самого себя. Порядок внутренний, повторял я тогда вслед за взрослыми, начинается с порядка в семье.
Где, на мой взгляд, в то время наблюдался непринужденно-естественный порядок с детьми, так это в семье
Какимжановых.
Ануарбек Какимжанов, в чьей квартире мы прожили три года, до войны работал секретарем Обкома комсомола. Его будущая жена и мамина троюродная сестра тетя Рая училась в университете и жила с нами.
Тетя Рая помогала маме по хозяйству, нянчилась с Ситкой и Доктором и как позднее сама вспоминала, матушка моя держала ее на положении
Золушки. Дядя Ануарбек и тетя Рая встретились и стали ходить вместе.
Прошло три месяца. Дядя Ануарбек подъехал на "Эмке" к нашему бараку.
Тетя Рая возвращалась с колонки с ведрами воды. Дядя Ануарбек донес ведра до двери и увез тетю Раю.
На следующий день в комсомольское общежитие пришли папа и дядя
Гали Орманов.
– Ануарбек, – сказал отец, – я тебя не узнаю. Разве так поступают с девушками?
Дядя Ануарбек все понял.
– Абдрашит, сегодня у меня была получка. Свадьбу играем завтра.
Свадьбу сыграли и через месяц дядя Ануарбек ушел на фронт. После войны Какимжанов работал в райкоме, горкоме партии. В Академию
Общественных наук его приняли с должности инструктора ЦК Компартии республики.
Сейчас дядя Ануарбек занимал должность секретаря Алма-Атинского
Обкома по пропаганде и подвергался нападкам со стороны мамы за то, как он с женой ни капли не думает о себе.
– Ануарбеку положена хорошая квартира. – наскакивала мама на тетю
Раю. – Почему не скажешь ему, чтобы пошел к Кунаеву просить четырехкомнатную? Ануарбеку дадут.
– Зачем? – смущенно отвечала тетя Рая. – Нам хватает.
Мама темнела лицом.
– Ануарбек и ты – два сапога пара.
За себя Какимжановы никогда ни у кого ничего не просили. А вот за родню только и делали, что бегали, звонили, уговаривали. Создавалось ощущение, что дядя Ануарбек поднимался по службе только для того, чтобы иметь возможность помогать родственникам и близким.
