Квартира у дяди Бори трехкомнатная, семья большая (четверо детей плюс "сохыр кемпир" – мать матушки и дяди Бори). Тем не менее родственники из Целинограда считали обязательным пожить у дяди месяц-другой, а и иные и вовсе годами приживались в доме банкира.
В настоящее время у дяди Бори жила Катя. Та, что носила передачи
Ситке в Ленинграде.
Если у Нурлахи были причины остаться недовольным родителями и братьями, то отчего ненавидела нас Катя, долгое время для меня оставалось загадкой.
Поезд никуда не спешил и останавливался на каждом разъезде, на каждом полустанке. Миновав станцию Тюлькубас, состав и вовсе застрял. Стояли посреди степи больше четырех часов. "Доберемся до
Чимкента ночью". – подумал я.- Шеф сейчас там на сборах. Ночью мы его не найдем".
Под вечер поезд поехал и в третьем часу ночи мы сошли в Чимкенте.
"Вы что здесь делаете?".
Вот те раз. Перед нами стоял Шеф с чубатым парнишкой.
На вокзал брат приехал встречать подкрепление юношеской сборной.
Три парня из соседнего купе внимательно глядели на папу. Дядя Шохан подарил отцу значок делегата ХХ11 Съезда КПСС и папа прилепил его к пиджаку. Незнакомые принимали отца за делегата съезда.
Папа был не против.
– Хорошо, что встретили тебя. – сказал папа и распорядился. -
Ночевать поедем к тебе.
Я заныл. Собирались ведь в гостиницу.
В большой, человек на двадцать, комнате заводского общежития горел свет. Футболисты резались в карты, на угловой койке лежал парень в плавках и пел: "Виновата ли я…".
Чубатый зашел следом за нами и заорал: "Тихо! Нуртаса отец приехал!". Мы с папой легли на кровать Шефа, сам он ушел ночевать к соседям.
Проснулись перед обедом. В комнате никого. На тумбочке записка.
"Папа, я ушел на тренировку".
Позавтракали в ресторане и пошли к папиному знакомому за машиной.
Знакомый работал председателем Облпотребсоюза. Он дал "Волгу" и мы поехали попрощаться с Шефом.
Футболисты с тренировки еще не вернулись.
Папа достал из сетки обернутый газетой большой кусок жирного мяса. Приехало мясо с нами из Джамбула, где отцу его принесли в купе то ли родичи, то ли знакомые. Папа засунул мясо Шефу под подушку.
Очень мило.
– Папа, может не надо мясо под подушку? Что подумают друзъя Нуртаса?
– Что подумают? Ничего не подумают – съедят.
Через два часа мы были в санатории "Сары-Агач". Папа привез лечить мою печень.
Нас поселили во внутренней, окнами в коридор, комнате с артистом казахского театра. Артист старше папы лет на двадцать. У него выразительно потешное лицо.
