– Это любят все. – уточнил отец.
Мама надоедала дяде Кулдану с вопросом: "Когда позовешь дочку домой?".
Кулдан тянул с приглашением. Оправдывался болезнью тети Зины.
Мама напомнила ему, что Розе нет никакого дела до Зины, – дочь хочет видеть отца.
Сходила Роза к дяде Кулдану с родителями
Вернулись они быстро. Роза держала ладонь на лбу.
– Понравилось? – подбежал я к ней.
– А-а… – Роза презрительно сузила губы. – Девочки его встретили хорошо. Но Зина… – Роза всхлипнула. – Эта… Зина ослепила отца.
– Что? Развыступалась?
– Нет. – Роза смахнула слезу.- Лишнего она ничего не говорила.
Только три раза глянула на меня. Но как!
На гандбольных площадках зооветеринарного института (зовета) старшие пацаны играли в футбол.
Центровские пацаны потешались на зоветовцами. Приезжие студенты, все как один, казачата, сбившись в кучу, представляли для нас неведомый, непонятный мир сообщества, жизнь которого протекала исключительно по законам бесконтрольных инстинктов.
Неизвестно с каких пор, рассердившись, русские обзывали казахов калбитами. Не всегда, но за калбита можно было схлопотать. Имелось для нас, казачат, и более доходчивое завершенной обобщенностью, понятие. Зверек. Если калбита можно было, хоть и с трудом, но проглотить, то "зверек" всегда ставил любого из нас на место.
Казалось, словцо это, брошенное вскользь, с оттяжкой, выворачивало исконную, природную нашу изнанку, первородную суть. После того как тебя притормозили "зверьком", можно никуда не спешить, не рыпаться.
Это был финиш, после которого, хочешь, не хочешь, руки сами собой опускались.
Мне казалось, что зоветовские студенты не способны проникнуться значением и смыслом слова "зверек". А то с чего бы они ни при каких обстоятельствах никогда не изменяли своей природной непосредственности.
Самый приметный из зоветовцев Коля, маленький и черный, как антрацит, казачонок. Спереди на красной майке у Коли выведено черными буквами АЗВИ, на спине – цифра "5". Наши пацаны называли его
"АЗВИ – пятый номер".
Со скамейки дворовые ребята кричали:
– Коннобалетная школа – вперед! Бей!
Сарым Салыков чуть не заработал от "АЗВИ-пятого номера". Сарым крикнул Коле: "Чомбе, давай!". Хуже Чомбе могли быть только Мобуту с
Касавубу. Зоветовец обиделся, подбежал к скамейке и взял Сарыма за грудки.
Сарым мгновенно сбледнул с лица.
– Это не я.
Сарым шкодный. Сам чернее ночи, а туда же. Пацан свойский, но изо рта у него тянуло жутчайшим смрадом. Тухлоротости Салыкова пацаны наши боялись и не приближались к нему ближе, чем на метр.
