Пятнадцать метров, что отделяли от острова, предстояло мне не прошагать по дну, как это проделывал я в фонтанах, – здесь надо было проплыть по-настоящему.
Раз пришел со всеми – показывать, что не знаешь, как быть, нельзя. Еще больше разволновался, увидев, как Татарин двумя нырками проплыл туда и обратно.
Надо что-то делать и я, ступил в воду. Сразу же неловко заскользил по глине. Как остановиться, если не за что ухватиться? Я сел на дно и сколько было сил, затормозил руками. Остановился только, когда угодил избитым задом в ямку.
Сидя по горло в воде, оглянулся. От берега метра два. Нет, если уж полез в воду, то надо вставать и кончать с проливом. Я поднялся и тут же страшно захотел сикать. Снова огляделся. Кругом стоял галдеж.
Пацаны сигали в воду с моста, плыли в размашку. Никто на меня не смотрел.
За то, что испорчу вкус казинковской водички я не переживал.
Испортить получилось не сразу и я для вида гребками разводил вокруг себя воду. Со стороны могло показаться, что так я привыкаю к воде и вот-вот поплыву как все.
Наконец получилось – внутри разлилось тепло. Снова осмотрелся.
Никто не логадался? Нет. Я повеселел. Откуда им, недотепам прознать, что теперь-то они купаются в справленной мной нужде?
Подался вперед и поплыл. Ничего перед собой не различая, я быстро загребал. В какой-то момент подумал: проплываю место, где всем нам было с ручками. Плыл я быстро и так же быстро устал. Все. Хватит.
Надо остановиться, перевести дух.
Попробовал встать. Нащупать ногами дно, даже погрузившись с головой, не удалось. В этот момент я и узнал, что такое не знать под собой дна. С перепугу я хлебнул несколько глотков, враз охладел и суматошно рванулся наверх. Хотел крикнуть, но вместо крика опять хлебнул воды и на мгновение увидел перед собой оставленный берег и то, как Эдька прыгал на одной ноге, выбивая ладошкой попавшую в ухо воду. Изо всех сил я забил ногами и по собачьи развернулся к берегу.
Плыл долго, неизвестно сколь долго. Теперь я знал: если перестану дрыгать ногами, то на этот раз непременно и окончательно захлебнусь.
Плыл я, не поднимая головы. Понял, что спасся, когда услышал, как кто-то сказал: "Ты что это? Давай руку". Руку протягивал Татарин. Я ухватился за его кисть и выполз на берег. Пацаны выжимали трусы. Нам надо было торопиться в цирк. Доктор велел не опаздывать, представление начиналось в три часа дня.
Прошла неделя, как брат работал униформистом в цирке Шапито.
Циркачи прикатили из Москвы и раскинулись шатром на пустыре у
