Каждый из бывалых диггеров мог рассказать немало странного и необъяснимого, все так или иначе сталкивались с таинственной, враждебной подземной темнотой. Были случаи, когда опытные люди, имея на руках карту и находясь в здравом рассудке, могли заблудиться, как говорится, на ровном месте. С любым из них мог случиться приступ паники совершенно безо всякой причины. Некоторые теряли на короткое время память, другие несколько минут не могли ориентироваться в пространстве, кто-то ненадолго терял зрение или слух. Поэтому все они были суеверны или религиозны и носили всевозможные обереги, кресты и иконки. А еще очень любили шутить и высмеивали собственную боязнь с большой охотой и изобретательностью, потому что так легче было ее преодолеть. Ведь осмеянный страх теряет свою силу хотя бы отчасти.
Гарик Шпилевский уставился в окно джипа, мысленно прокручивая в голове новые сведения о Тьме. Он слыхивал байки и пострашнее – да кто их не слышал, – но никогда не воспринимал всерьез… А сейчас пребывал под впечатлением лично пережитого кошмара, и нужно было остаться наедине со своими переживаниями.
– Высади меня здесь, Дим… – попросил Гарик, – я хочу пешком прогуляться…
Джип резко вильнул вправо, подрезав черный «чероки», и через секунду затормозил в неположенном месте у тротуара. Шпилевский неловко выбрался из машины, махнул рукой на прощание и, опустив плечи, поплелся куда глаза глядят. Он даже не замечал, как от него шарахаются прохожие. Мало того что диггерский прикид и каска были совсем не к месту на людной улице, лицо у него при этом было мертвенно-бледное, взгляд как у зомби, и выглядел он сбежавшим из психушки сумасшедшим.
– Я, между прочим, тоже опаздываю, – сказал Дима ребятам, отъезжая от тротуара. – У меня с отцом тренировка, и он до смерти не любит этих самых опозданий.
Дима прибавил скорости и помчался по улице, распугивая гудком мирно едущие автомобили. Любовь к пунктуальности Сидоркина-старшего была единственным темным пятнышком в отношениях отца и сына. И как бы Дима ни старался, обстоятельства всегда складывались таким образом, что он вечно опаздывал на встречи с отцом, а его оправдания звучали крайне неубедительно, что очень огорчало обоих.
Вот и сегодня он опаздывает, а ведь отец страшно занятой бизнесмен. Дима всегда завидовал способности отца виртуозно планировать время и являться на встречи секунда в секунду. Папе никогда не приходится оправдываться. А кто любит оправдываться? Диме предстоял неприятный разговор, но не явиться на тренинг было бы еще хуже.
